Год активного солнца

— Зачем ты это сделал, Леван? Ты же знаешь, что после твоих слов он получит гораздо меньшую пенсию. А у него большая семья, каждая копейка на счету.

Леван посмотрел в глаза Важа и ответил:

— Я не мог иначе, я сказал правду.

3

Они сидели втроем — Важа, Резо, Нодар. Настроение было отвратительное. Ели без всякого аппетита, пили без тостов.

— Где же все-таки Леван? — недоумевал Важа.

— Вряд ли у него есть настроение кутить. — И Нодар махнул рукой.

— А мы что, кутим? — усмехнулся Важа.

— Попробую еще раз позвонить, может быть, уже дома. — Важа встал, взял трубку, набрал номер. Немного подождал. Положил телефонную трубку и вернулся к столу.

— Может быть, уехал в Тбилиси? — предположил Нодар.

— В Тбилиси? Не думаю, — ответил Важа. — Я знаю, что он занимал у кого-то деньги, собирался в больницу идти.

— Если он действительно хотел помочь Лексо, так не сказал бы того что сказал, — наконец-то заговорил Резо.

— Так нельзя рассуждать, — возразил Важа.

— Ты всегда заступаешься за Левана, — заметил Нодар.

— Я не оправдываю Левана и не виню его. Это такое дело, что нельзя говорить, не подумав.

— Я много думал, но не нашел оправдания поступку Левана! — упрямо твердил Резо.

— Тогда давай рассуждать: по закону Леван правильно поступил или нет? — спросил Важа.

— По закону — да! — согласился Нодар.

— Это тоже еще вопрос! — отмахнулся Резо.

— Нет, тут никакого сомнения быть не может. По закону он поступил совершенно правильно. — Важа говорил убежденно.

— Да, что правда, то правда, по закону он поступил правильно! — снова подхватил Нодар.

— Еще раз повторяю: надо проверить, был сталевар виноват или нет. Кроме того, что случилось бы, если в данном случае исходить из позиций не только законных, а и человеческих? Что потеряли бы громадный завод и все государство, если бы Лексо Арчемашвили получил пенсию на тридцать или на сорок процентов больше? Скажи, Важа, что ты молчишь, разве разрушился бы от этого Руставский металлургический завод? А я утверждаю: ничего бы не случилось. Видишь, ты не знаешь, что и сказать. Не хочешь обвинять Левана, но другого ответа быть не может. Не так ли? Что, ты язык проглотил?

— Ты не прав! Он поступил так, как считал нужным. Поступил правильно, по закону. Это дело совести. Одни умеют лгать во спасение, другие не умеют.

— А как бы ты поступил на его месте? — У Резо странно изменился голос.

— Я?.. — растерялся Важа.

— Да, ты!

— Трудно так сразу ответить… Не знаю, как бы я поступил. Заранее ни один человек не может знать, как бы он поступил в критический момент своей жизни.

— Ты просто не хочешь сознаться, упрямишься, а сам прекрасно знаешь…

— Может быть, но не надо забывать и о том, что я — Важа Двалишвили, а он — Леван Хидашели. Мы можем по-разному смотреть на одно и то же. Факт, что Леван поступил законно.

— Ты Левана любишь и никак не хочешь здраво оценить все. Ну хорошо! Я поставлю вопрос иначе. Как ты думаешь, месяц назад Леван поступил бы так же?

— При чем тут месяц? — удивился Важа.

— Так и быть, разжую тебе: как бы он поступил, если бы не был представлен к званию Героя?

— Резо, ты понимаешь, что говоришь? — вскочил Важа.

— К сожалению, понимаю!

— Резо, нельзя говорить о таких вещах, не имея веских доказательств, решать так, одним махом… — вмешался Нодар.

— Я знаю, о чем говорю, и отвечаю за свои слова. Налей, выпьем еще…

— Левана я знаю восемь лет, — сказал Важа. — Я видел его и в худших ситуациях. Он бы не пошел на такой шаг из-за звания Героя Труда. Может быть, он ошибается, но верит, что поступает правильно.

— Вот не думал, что ты такой наивный! — насмешливо сказал Резо и выпил залпом вино. — Для него самое главное сейчас — получить Героя.

— А может быть, ему важно не само по себе звание Героя, а все, что из этого вытекает? У него большие планы, — задумчиво проговорил Нодар.

— Какие же это у него планы?

— Я сам не знаю.

— А если не знаешь, так лучше молчи.

— Не знаю, но верю! — Нодар ударил по столу кулаком. — Однажды Таль пожертвовал Ботвиннику ладью. Кто-то в зале спросил у Лилиенталя, видит ли он цель в этой жертве? Лилиенталь ответил: не вижу, но верю. Понятно?

— Медико! Если собираешься дать нам жаркое, так давай наконец! — вдруг, разозлившись, закричал жене Важа.

Медико принесла жареное мясо с картофелем на большой сковороде, молча поставила на стол и снова ушла на кухню.

— Берите, ребята, пока горячее.

Нодар взял только картошку.

— Ты чего, вегетарианец? — пытался шутить Важа.

— А ну, позвони еще раз, может быть, пришел? — сказал Нодар вместо ответа.

Не успел Важа встать, как зазвонил телефон.

— Слушаю! — сказал Важа громко и тут же поднял руку, давая понять друзьям, что это Леван. — Хорошо, приезжай скорее…

4

В больницу Леван явился поздно, от усталости почти потеряв способность волноваться. Он вошел в кабинет дежурного врача.

— Садитесь! — не взглянув на Левана, сказал дежурный врач, сухопарый сорокалетний мужчина с беззаботным выражением лица. Он сидел в удобной позе, закинув ногу на ногу, и читал газету.