Год активного солнца

— Которую ты сейчас принесешь, — продолжала Кира Сергеевна, — может, грибы в лесу есть…

Ленка подпрыгнула на стуле, захлопала в ладоши:

— В лес! В лес! Хочу в лес!

Все так же холодно глядя перед собой, Ирина протиснула сквозь зубы:

— Мы с Ленкой едем к морю, у нас и билеты куплены.

Юрий, не подымая головы, скосил на нее злые глаза:

— Вдвоем или втроем?

Ирина ответом его не удостоила. Александр Степанович посмотрел на них, сказал:

— Стоит ли? В лесу сейчас сыро, и может пойти дождь.

Так. Острый угол обошел. Кира Сергеевна видела, как принужденно раздвигаются в улыбке его губы.

Громко и весело стал он объяснять Ленке, как и из чего делают макароны, над столом летали его большие, широкие в кисти руки.

— Можно устроить пирушку дома, — опять предложила Кира Сергеевна, — затеем пироги, Юрий съездит на рынок…

— Меня завтра не будет дома, — перебил зять, и Александр Степанович тут же поспешил:

— Стоит ли? Ты устанешь с пирогами…

«Стоит ли?» «Стоит ли?» Ну, и леший с вами, ешьте, что хотите! Что найдете в холодильнике. Мне же лучше. Проваляюсь весь день с книгой, хоть отдохну!

Ирина поднялась, резко двинув стулом. Кинула сухо «спасибо» и пошла к себе.

— Вымой посуду! — крикнула Кира Сергеевна.

Но Ирина не вернулась.

Александр Степанович стал собирать тарелки:

— Мы с Юрием проштрафились насчет овощей, нам и мыть, а на рынок я завтра съезжу.

Кира Сергеевна посмотрела на мужа. Вид у него был такой, словно он один во всем виноват и понимает это. Как, должно быть, ему нелегко, вечно он между молотом и наковальней!

— Нет, Саша, я сама, — тихо сказала она.

Он все-таки не позволил, отправил ее отдыхать. Она легла у себя с книгой, но не читалось, все время думала об Ирине с Юрием, о муже, о Ленке — все словно чужими стали, каждый живет отдельно, только едят вместе. И то не всегда. И случилось это не вчера и не в тот злополучный день ее возвращения, а гораздо раньше, еще до отъезда на семинар, просто тогда не замечала.

Кира Сергеевна ждала, что, может быть, войдет муж, скажет свое обычное: «В конце концов все утрясется, не расстраивайся». Но он не пришел, и она пролежала тихо и одиноко до вечера с ощущением скорой беды. «Семья — крепкий, надежный тыл»— кто это придумал? Как часто этот надежный тыл стреляет в спину!

Вечером Юрий ушел, Ирина собирала у себя сумки на завтра, Александр Степанович смотрел футбол, Ленка выгребала из полиэтиленового мешка плавающие игрушки — тоже готовилась к морю, Кира Сергеевна бродила по квартире с ощущением своей ненужности — хоть бы догадалась дела с работы прихватить или, например, собрались и пошли бы в гости. Но к кому? Они давно никуда вместе не ходили. Да и не к кому ходить.

Воскресенье прошло пусто и тихо, Ирина с Ленкой уехали рано, Юрий ушел и даже не завтракал. Она долго занималась зарядкой, потом постирала, от нечего делать перебрала книги в своем шкафу, обед не готовила, поели вчерашние бифштексы, а день все тянулся — впервые так длинно и незаполненно.

Днем Александр Степанович ушел, сказал: «Прогуляюсь с полчасика». И она подумала: мог бы меня пригласить. Конечно, мы отвыкли гулять, все некогда, все откладывалось на потом, когда будет время, а время не выпадало. А теперь вот выпало, но ему и в голову не пришло, что можно пригласить меня. Отвык.

Вернулся он поздно вечером, вид у него был смущенный, и от него пахло вином. Неужели он стал пить? — подумала Кира Сергеевна. Но ничего не сказала — Ирина с Ленкой были уже дома — смотрела, как неторопливо снимал он пиджак, вешал на спинку стула, как медленно поводил глазами. Лицо его казалось спокойным и вялым.

Он ходил по комнате, постреливая подтяжками, в спине и в развороте плеч было что-то чужое, и широко поставленные глаза были прозрачными и чужими.

Распадается семья, и он тоже страдает. Конечно, ему жаль Ирину, Ленку, Юрия. Кто виноват — неизвестно.

Может быть, виноватых нет. И опять в душе Киры Сергеевны шевельнулось ощущение надвигающейся беды.

Чепуха, какая беда? — тут же подумала она. Ссора с Ириной? Помиримся. Развод Ирины с Юрием? Что делать, придется пройти и через это. Разумеется, никуда я ее не выгоню. И Ленка останется с ней.

Она заглянула в столовую.

— Саша, ты занят?

Он не ответил. Лежал на диване вниз животом, свесив к полу руку. Как был — в рубашке и брюках, спал.

12

Снилось давнее, почти забытое: мать плоско лежит на тощей кровати, в мертво свисающей руке — похоронка на отца. Мать не плачет, только выкрикивает надсадно: «Мама!» «Мама!» И себя Кира Сергеевна видит плачущей навзрыд. Ведь это уже было, зачем же я сейчас плачу, и почему она зовет меня мамой? Вот опять: «Мама!» «Мама!» — кричит Ирининым голосом.

— Мама!

Ирина стоит в дверях босая, в ночной рубашке со странным, длинным и некрасивым лицом.

— Мама, проспись, с Ленкой что-то…

Сердце ударило больно, сильно и замерло. Кира Сергеевна рванула с себя одеяло, сбросила на пол вялые, еще сонные ноги.

— Зачем?.. Что?

— Ленка заболела! — Ирина всхлипнула и ушла, Кира Сергеевна метнулась за ней.