Год быка--MMIX

И всё же Булгаков вынес из алхими­ческих штудий «Атона» больше смысла и сим­волики, чем другие коллеги. Как верно пишут в своём «Ком­ментарии» к Роману И.Белобровцева и С.Кульюс, по­мимо масонского слоя сим­волики, в Романе присут­ствуют маги­ческий и алхими­ческий слои. В ал­хи­ми­ческом мифе косная мате­рия, про­йдя через ряд этапов, соответ­ству­ющих 22 картам Таро или 22 буквам древнееврейского алфа­вита, достигает пол­ного превра­щения, совер­шен­ства. Эти метамор­фо­зы и про­исходят по ходу Романа с мастером, кото­рый потому и выступает если не в пас­сивной, то в страда­те­льной роли. Заверша­ются прев­ращения «сотворе­нием мира», предначертанном мастером в его романе, где в «небесном Ершалаиме» встречаются Иешуа и Пилат. При этом сам мастер достигает той степени совер­шен­ства, когда его Слово завершает творение и отпускает на свободу Пилата.

Это ещё не всё по поводу древнеегипетской сим­волики в Романе. Она имеет отно­ше­ние к заг­лавному вопросу – является ли Воланд тем же или таким же духом, что и Мефис­тофель из «Фауста». Нетрудно убедиться, что вся научная и оккультная дея­те­льность Бартини относится к есте­ствен­но­научной сфере или к алхими­ческим и гермети­ческим корням материализма. Если загадочный совет­ский гений и является чьим-то воплоще­нием, то не Воланда или мастера, а скорее Фауста в послед­нем «пятом акте» его алхими­ческого вос­хож­дения к вершинам знаний.

Древний Египет дей­ст­вите­льно был тем местом и временем, откуда про­исходят первые науч­ные знания о мате­ри­а­льном мире, облечённые в маги­ческую, а затем в гермети­че­скую форму. Имен­но в этом смысле мате­риалисти­ческий, плотский Египет про­тиво­поста­вляется в Библии духовному Из­раилю. Например, такие слова из Откро­вения Иоан­на Богослова: «…на улице великого города, кото­рый духовно называ­ется Содом и Египет, где и Господь наш рас­пят» /Откр 11,8/, становятся более доступны пониманию, если знать значение этих двух символов. Иисус рас­пят и умер в мате­ри­а­льном мире, в Египте, но невредим и бес­смертен в высшем, духовном мире.

Поэтому воз­рож­дение на площадях и улицах Москвы древнеегипетских, алхими­ческих, масон­ских сим­волов: пирамид, пентаграмм – отражает реванш мате­риалисти­ческого мировоз­зрения, по­пыт­ку достичь совер­шен­ства не путём внутрен­ней духовной работы, а некими маги­ческими дей­стви­ями в мате­ри­а­льном мире. Неважно, идёт ли речь о постройке особого дома для «твор­ческого сна», или о ново­й «вавилонской башне» Дворца Советов, где трудились бы будущие «дети солнца».

Попытка улучшить лите­ратурные про­изве­дения путем механи­ческого, внешнего соединения с «алхими­ческими мифами» – из этой же серии. Справедливости ради, нужно сказать, что не Бартини, а скорее Волошину удалось достичь результата, создать твор­ческую среду, из которой про­изросли та­лантливые про­изве­дения. Но про­изошло это не из внешних условий, а из общения пи­сателей и их соб­ствен­ной внутрен­ней работы. Что же каса­ется отно­шения сту­дентов школы «Атон» к Бар­тини и его гермети­ческой мифологии, то его раскрывает дово­льно ироничная сцена из «Золотого телёнка». Помните эпизод в купе поезда, где Остап веселит студен­ческую компанию? Его попытка рас­крыть правду о себе, как обладателе «сокровища», сим­воли­зирую­щего тайное знание, приводит к общей неловкости и разо­чаро­ванию.

Схожие метаморфозы претерпевает текст ран­них редакций Романа. Например, в первой главе Воланд поначалу признавался в своем интересе к руко­писям Бэкона и монаха Гильдебранда. Судя по умолчанию статуса и имени Бэкона, речь шла и об интересе к Ф.Бэкону, осно­вателю новей­шего мате­риализма. В связке с Маргаритой Валуа, душа которой в этой же редакции счита­лась пере­се­лен­ной в Маргариту Николаевну, подразумевался вполне яс­ный ответ на вопрос «Так кто же ты?» в смысле тожде­ства Воланда и Мефистофеля, то есть воз­мож­ности достижения совер­шен­ства человека и обще­ства на путях сугубо мате­риалисти­ческой науки.

В последней редакции Булгаков освобождает Маргариту от пере­се­ления в неё души рас­путной королевы Марго и заменяет Бэкона на чернокнижника Герберта Аврилакского. Речь идёт, между про­чим, о средневековом алхимике, который стал римским папой, то есть сменил мате­риалисти­ческое на духовное, ушёл из Египта в Израиль. Однако это не означает отрицания роли Египта, то есть мате­ри­ального знания в достижении духовного совер­шен­ства человека и человече­ства. Даже пророк, прежде чем смог вывести свой народ из Египта в Израиль, «научен был Моисей всей мудрости Еги­петской, и был силен в словах и делах» /Деян 7,22/.