Год быка--MMIX

Итак, теперь мы знаем, каким взглядом и под каким углом нужно рас­сматри­вать текст Романа. Взглядом художника и драматурга, умею­щего схватить множе­ство тонких деталей, нюансов и мас­те­рски соединить их в лаконичный элемент сюжета. Взгляд этот направлен не то­лько на внеш­нюю сто­рону жизни, но устремлен к фило­софским и богослов­ским глубинам. Его направляет стра­ст­ное же­ла­ние про­никнуть в тайны идеа­льных сущ­ностей, враща­ющих колеса истории, управляющих послу­ш­ными им рево­лю­цио­не­ра­ми и тиранами, буйными поэтами и скромными философами. И ещё мы по­дозреваем, что замы­сел Ро­мана, построенный на альтернатив­ном евангелии от Воланда, указы­вает на главную тайну – скрытый смысл евангель­ских притч. Однако при всём при этом Булгаков остаётся художником, писателем, са­ти­ри­ком, драма­тур­гом. Свой путь в потаён­ное про­стран­ство, насе­лён­ное идеа­льными сущ­ностями, он про­кладывает не фило­софскими, а художе­ствен­ными методами – внутрен­него, интуитив­ного созерцания идей и воп­лощения их в зримые образы.

Три источника

Чтобы лучше понять Автора, нам придётся вникнуть в суть его художе­ствен­ного метода про­никновения в идеа­льный мир кол­лектив­ного бес­созна­те­льного. Для этого тоже придётся начать нем­ного издалека. А имен­но из тёмного леса, где многие из нас бывали хотя бы в походе за грибами.

Представим, что по заросшей травой и мелким рябин­ником тропке мы выходим через влажный луг к еловой опушке, а там, на бугорке стоит он! Тёмная шляпка присыпана хвоей, белая манишка торчит из бледно зеленого мха… Эх, был бы я писателем, смог бы отра­зить картину во всех красках. Какое первое движение души при виде красавца-боровика? Прави­льно, поз­вать других гриб­ников – полюбуйтесь на красоту! То есть для нашего похода в лес на первом месте находятся вполне эстети­ческие мотивы. Точно так же и на рыбалку совре­мен­ные горожане ездят не за рыбой, а за красотой природы и пере­жи­ваниями личного общения с нею.

Теперь, после этой присказки, можно пере­йти к вопросу: а зачем соб­ствен­но нужны писатели? Ответ очевиден: для удовле­творения этих самых эстети­ческих потреб­ностей, своих и чита­теля. При­чём, опять же, в большин­стве случаев писатели лучше всего пишут о красоте лесов, полей, челове­ческих отно­шений, когда предмет эстети­ческих пере­жи­ваний скрылся в дымке ухо­дящей эпохи. Тол­стой рисует идеа­льный образ князя Болконского, когда в жизни уже не осталось места для прежнего дворян­ства. Гоголь описывает малорос­сийские степи, вечера и нравы, обитая в ка­мен­ном городском ландшафте Петербурга или Рима. Писатели-почвен­ники нос­та­льгируют по деревенской жизни, пере­брав­шись в про­сторные городские квар­тиры, в период самой ак­тив­ной урбанизации, да и читатели деревенской про­зы – всё больше из мегаполисов.

Приходим к выводу, что художе­ствен­ный метод необ­ходим для писателя и для читателей, что­бы вос­полнить недо­ста­ющие эстети­ческие пере­жи­вания. И можно было бы закрыть вопрос, если бы понятие «эстети­ческого» не объяснялось то­лько через выше­назван­ные примеры. Получа­ется, что ху­доже­ствен­ный метод – это форма реализации эстети­ческих потреб­ностей, а эстети­ческие потреб­ности – это такие, что удовле­творяются художе­ствен­ными про­изве­дениями. Типичный для философии зам­кнутый круг. Выр­ваться из него можно, то­лько развернув фокус зрения на более широкое поле психо­логи­ческих знаний. Хотя сами психо­логи тоже озабочены больше эроти­ческими, а не эстети­ческими пере­жи­ваниями клиентов, и не спешат нам помогать.

И всё же объяснить механизмы ностальгии, эстети­ческого удоволь­ствия от воз­вращения к ис­токам будет легче, если внима­те­льнее взглянуть на «кол­лектив­ное бес­созна­те­льное». Кстати, первым слово «архетип» ввел в научный оборот не кто иной, как наш беспокойный старик. Кант убедил всех в наличии априорных идей, присущих челове­ческому раз­уму от рож­дения. Из этих кантов­ских идей лет через сто родилась совре­мен­ная психо­логия, ядром которой является по­нятие «кол­лектив­ного бе­с­созна­те­льного». З.Фрейд с кол­легами по психиатри­че­ской клинике на пра­ктике обна­ружили наличие глубин­ных, обычно не приходящих в сознание слоёв психики, засе­лён­ных общими для всех образами, совпада­ющими с мифами древних народов. К.Г.Юнг свёл архетипы и ко­мплексы в стройную систему аналити­ческой психо­логии, очистив ее от фрейдизма. Но даже Юнгу не удалось пере­шагнуть через барьер господ­ствую­щего мировоззрения, согласно которому лич­ность че­ловека при рож­дении есть «табула рас­а», соци­а­льный атом с априорными свой­ствами, вроде сексу­а­льных вле­чений и перво­быт­ных табу. А вся последующая судьба человека определяется лишь обу­чением и иным давле­нием обс­тоя­тель­ств, взаимодей­ствием соци­а­льных атомов. Очень удобная логика для обоснования циви­лизующей благотвор­ности корпораций в отношении обуреваемого дикими компле­ксами человека.