Год Дракона

– Я многое поняла, когда мы встретили Данека, – Марина присела к столу, указав Елене на стул напротив. Елена последовала ее примеру. – Я поняла, что некоторые вещи происходят просто потому, что они должны произойти. Мой муж был рожден для того, чтобы стать великим монархом. Его так и воспитали. Была только одна совсем незначительная мелочь: для него не существовало ни одного свободного трона даже в самой отдаленной перспективе. А даже если бы и были такие места… За последнее столетие монархи, за редкими исключениями, превратились скорее в аттракцион для подданных… А он – он бы не смог служить аттракционом для толпы. Он воин, он вождь… Я всегда это знала. Я полюбила его, потому что он так был не похож на светских мотыльков, окружавших меня с самого детства… Я очень люблю его, Елена. Когда мы познакомились с Майзелем, у нас уже было двое детей, и мой муж неотвратимо погибал от невозможности быть тем, кем он рожден был стать. Я ничего не могла с этим поделать. Я не могла его спасти. Его ничто не могло спасти, потому что у него была злокачественная опухоль мозга. И тут появился Данек. Со своим сумасшедшим планом. Невероятным, невозможным, немыслимым в своей несбыточности. Но я – сама не знаю почему – я вдруг поняла: если что и может спасти моего мужа, моего любимого, самого дорогого для меня на земле человека, отца моих детей – это Данек со своим планом. И я кинулась в это. Очертя голову… И Вацлав… И на очередном обследовании мне сказали, что опухоль перестала расти. А потом… Ты помнишь, наверное, тогда Народное собрание настояло на тщательнейшем медицинском освидетельствовании претендента на престол… И при обследовании не нашли даже следа этой ужасной опухоли. Даже следа не осталось, понимаешь ли ты это, дорогая?

– Он… знал?

– Кто? Данек? Конечно. Разве мы могли ему не сказать? А он махнул рукой и сказал, что рассосется. И оказался прав. Когда я узнала о результатах томографии, я чуть с ума не сошла. А он… Плечами пожал, знаешь, как он умеет: «Я же говорил – рассосется…» Я надеюсь, ты теперь лучше понимаешь, как мы относимся к Данеку и почему…

– Марина… Ты не думаешь, что людям следовало бы знать о таких вещах?

– Нет, Еленушка, не думаю. Пусть люди спят спокойно. И слушают только добрые сказки о королях и принцессах… Дорогая, ты представь себе только: этот человек придумал работу для целого народа на многие, многие годы. На десятилетия. И это так увлекательно и приносит такие результаты, что к нам хотят присоединиться еще и другие. Думаешь, случайно у нас и самоубийств-то нет почти, особенно среди молодежи в возрасте до сорока? Своими идеями он дал шанс стольким людям состояться, найти свое призвание, возможность получать достойное вознаграждение за свой труд… Мы были задворками советской империи, а стали за каких-то полтора десятка лет великой страной. Ты знаешь, что он сделал? Он вернул людям идею. Не просто идею, а идею нации. Сформулировал ее предельно четко. Мы – двигатель прогресса. Мы мотор человечества. Его авангард. Мы богаты и счастливы не затем, чтобы обжираться пончиками и черной икрой, а чтобы донести богатство и счастье всюду, в самые далекие уголки земли. Он помог нам достать из ножен понятие долга, чести и отечества, про которые мы потихоньку начали забывать, и как засверкало все это снова! Благоденствие, демократия… Это же пустопорожние заклинания, Елена. Зачем нужны деньги? Чтобы они были? Чтобы хорошо жить? А для чего это – хорошо жить? Это же страшно – просто хорошо жить. От этого люди из окон выбрасываются. Человеку обязательно нужно что-нибудь делать. Что-то открывать. Куда-нибудь лезть. Что-нибудь пытаться раскопать и узнать, чего еще никто до него не пытался.

– Но не могут же все это делать? Абсолютно все?

– Почему же? – удивилась Марина. – Да запросто.

– А ты?

– И я. Я открываю людей в своих детях. Выкапываю, отряхиваю, привожу в порядок. Рассказываю, как нужно, что такое хорошо и что такое плохо. Вацлав занят, он служит своему народу. И я должна служить, – служа своим детям, своему мужу, я служу своему народу. Чехи – мой народ, потому что я люблю моего мужа, и я с радостью служу им, и знаю – когда придет время Яну сменить отца на посту монарха, он будет к этому готов. А без меня это было бы вряд ли возможно. Это все и есть долг, дорогая, – Марина улыбнулась.

Невероятно, подумала Елена, во все глаза рассматривая королеву. Просто невероятно… Никакого пафоса нет и в помине. Никакого позерства. Прямо так вот и думает, как говорит, и делает так. Это что же, все короли теперь такие?

Елена даже не заметила, как произнесла последние слова вслух.