Год грифона

Он размышлял об этом все время, пока восстанавливал глаз и отращивал другому голубю отрубленную лапку. Управившись с этим, Дерк спустился вниз и оседлал Денди. А потом пошел в дом, к Маре. Мара была наверху, в главной спальне. Вокруг нее лежали раскрытые чемоданы, груды барахла и порхала Флоренция, которая делала вид, что помогает, хотя на самом деле только мешала.

— А, ты здесь! — сказала Мара, увидев Дерка. — Дай-ка мне свои чистые рубашки — все, сколько найдешь.

Дерк понял, что Мара ухватилась за сборы, чтобы не думать ни о чем другом. И то хорошо.

— Ладно, — сказал он. — Я их поищу, как только вернусь. Мне сейчас надо слетать к Квериде.

— Ты же ее не любишь, Фло, положи на место! — сказала Мара. — Зачем? Фло, я тебя в последний раз предупреждаю, это из-за университета, да? Я слышала, как Старина Джордж говорил, Фло, я кому сказала?! Может, Кит с Блейдом сами разберутся? Ну все, Флоренция. Мое терпение иссякло. Иди играй с Анджело! Немедленно!

Флоренция, которая прекрасно знала, когда с мамой шутки плохи, порхнула к двери. Но знала она и то, что Анджело сейчас в дурном настроении. Блейд был его героем, образцом для подражания, и вот сегодня Блейд вернулся — и исчез, а потом исчез снова! Сестра Анджело не устраивала.

— Не хочу я с ним играть! — заканючила она. — Он куличики в ванной делает. Он грязный!

— Не вешай мне лапшу на уши, а то я сейчас по стенкам бегать начну! — сказала Мара. — Кыш отсюда!

Флоренция нехотя упорхнула, обиженно выпятив нижнюю губу и дрожа при мысли о том, какая жестокая мать ей досталась. А Мара сказала Дерку:

— Но ведь поздно уже! Может, завтра полетишь?

— Ты же вроде хотела завтра ехать, — напомнил Дерк.

— Да хотела я, хотела! И теперь хочу! Но я не уверена, что мы успеем собраться до завтра. А в чем дело-то? Что, в университете все так серьезно? Ох, зря я позволила Квериде убедить меня, чтобы я отпустила туда Эльду! Вот, сейчас она могла бы поехать с нами за море...

— Ну да, мне тоже не по душе, что ты ее туда запихнула, — нахмурился Дерк. — Когда половина моих голубей возвращается обратно изрубленными на куски, тут уж задумаешься, приличное ли это место, поневоле задумаешься, Мара! Я собираюсь попросить Квериду, чтобы она туда съездила и как следует со всем разобралась, пока нас не будет. К ужину я вернусь, честное слово.

— Ага, Блейд, Кит, Калетта, а теперь еще и ты, и все обещают вернуться к ужину! — сказала Мара. — Ну ладно, все равно сегодня ужин запоздает. Я не смогу колдовать над едой, пока не разберусь с этими шмотками — и с этим Анджело.

Дерк чмокнул жену на прощание и поспешно сбежал, пока она не отправила разбираться с Анджело его самого. С крылатыми детишками Мара управлялась куда лучше.

— По крайней мере, разомнешься как следует, — сказал он Денди, когда могучие рыжие крылья коня понесли их на север. — Это твой последний нормальный полет перед путешествием.

— Знаю, — мрачно ответил Денди. — И меня совсем не радует, что придется целую неделю провести на корабле. А тут еще эта морская болезнь! Кстати, ты точно знаешь, что лошадей не тошнит?

— Бабушку свою поучи, — ответил Дерк. — Ничего, всех лошадей мы разместим на палубе. Если тебя начнет тошнить, просто возьмешь и немного полетаешь — если, конечно, шторма не будет.

— А вдруг меня в море смоет? — испугался Денди.

— Упадешь в море — плыви! — сказал Дерк. — И жди, пока кто-нибудь не бросит тебе веревку. Лошади все умеют плавать.

— Ага, — нервно сказал Денди. — А вдруг я — исключение? Я ведь никогда не пробовал!

Пока Денди летел на север, еще дальше на севере, в королевстве Лютерия, король Лютер внезапно отменил обычные приготовления к придворному ужину в Большом зале и вместо этого устроил скромный семейный ужин в Малой столовой. Он задумал это еще днем, увидев, как украдкой пробирается в Большой зал опоздавшая к обеду Изодель.

«Она встречается с неподходящим ухажером!» — невольно подумалось Лютеру. Он почти сразу устыдился этой мысли. Лютер прекрасно знал, что любой мужчина, который хоть раз видел Изодель, немедленно становился ее потенциальным ухажером, подходящим или неподходящим — это уж как повезет; но знал он также и то, что до сих пор Изодель никого из них не поощряла. Вернее, он был в этом практически уверен. Ну а вдруг?! Ведь рано или поздно появится кто-то, кому она ответит взаимностью! И Лютер мрачно предвидел, что это наверняка будет кто-то совершенно неподходящий. Он просто не понимает свою дочь, вот в чем проблема. Он вообще не понимает своих детей. Вот и Лукин уже несколько недель от него почему-то прячется. А остальные четверо носятся с какой-то тайной и то хихикают по углам, то стремглав уносятся прочь, когда он к ним приближается...