Год грифона

— Вот, держи, — сказала Изодель Лукину и протянула ему потертый старый кошель, в котором чтото звякало. — Боюсь, тут меньше, чем мы рассчитывали. Папеньке внезапно вздумалось проверить все наши расходы, в особенности матушкины. Он заявил, что мы слишком много тратим. Пришлось отчитаться за каждый грош. Мы выкручивались, как могли. Матушка сказала, что потратилась на благотворительность, а я выдумала какоето платье, о котором якобы позабыла. Но знаешь, Лукин, нам кажется, он чтото подозревает. Все про тебя спрашивает. Мы с матушкой отговариваемся, говорим, что ты вот только что был тут, а младшие вообще молодцы: целые истории сочиняют. Но многие придворные не посвящены в нашу тайну. Взять хотя бы лорда Креве — ходит и твердит, что тебя уже несколько недель не видно. Так что нам становится все труднее.

У Лукина сердце провалилось кудато в живот.

— Ты знаешь, университет отправил просьбу о пожертвовании. Может, он…

— Да нет, — заверила его Изодель. — С этим все обошлось, хотя обошлось буквально чудом. Я сказала смотрителю голубятни, чтобы всех голубей, которые прилетят из университета, приносили мне. Но вышло так, что, когда прилетел этот голубь, отец сам был в голубятне с проверкой. По счастью, там вместе с ним был Лириан, он сообразил, что к чему, и успел шепнуть голубю, чтобы тот летел искать меня, так что отец его даже не видел. Но знаешь, Лукин, если бы ты мог время от времени выбираться домой на пару деньков, чтобы показаться отцу, все было бы куда проще!

— О боги! — вздохнул Лукин. — Понимаешь, мы тут так загружены… А перемещение в пространстве мы еще не проходили. При том как у меня обстоят дела сейчас, я, скорее всего, прибуду во дворец на дне глубокой ямы. Да еще наделаю множество ям по всей дороге отсюда до Лютерии.

— Ну возьми Эндимиона! — предложила Изодель. — Я попробую его уговорить…

— Эндимион считает себя твоим личным драконом, — возразил Лукин. — Если уж он не согласился отнести меня сюда, с чего бы ему согласиться везти меня обратно? Да, кстати, а где он?

— В лесу прячется. Он застеснялся, — объяснила Изодель. — Терпеть не может, когда на него пялятся.

— Так ведь ты, значит, прошла несколько миль пешком! — воскликнул Лукин. — Иди сюда, к статуе, присядь на постамент. Да, кстати, и познакомься с моими друзьями.

Он обнял сестру за плечи и повел ее к статуе. Его друзья изо всех сил делали вид, что им ни чуточки не любопытно.

— Ну, с Эльдой ты уже знакома. Это Рёскин, это Клавдия, это Фелим, а это… — он запнулся и перевел дух, — это Ольга.

Повисла неловкая пауза. Изодель с Ольгой переглянулись. Потом обе девушки несколько натянуто улыбнулись. Было видно, что они сразу понравились друг другу, но в то же время чувствуют себя неловко. Едва заметив это, Фелим, на которого улыбка Изодели произвела свое обычное неотразимое действие, сорвался с места и побежал в буфет — принести Изодели кофе.

— И поесть тоже захвати! — крикнул Лукин вслед Фелиму. — Я уверен, что ты не завтракала, — сказал он Изодели.

Девушка призналась, что так оно и есть.

— Я не могу задерживаться тут надолго, максимум на полчасика, — добавила она. — До леса добрых пять миль, а Эндимиону надо успеть привезти меня обратно к обеду, иначе отец еще и про меня начнет спрашивать.

— Да, у нас сейчас все равно лекция, — сказал Лукин. — А мне еще надо поговорить с Вермахтом насчет…

Он огляделся в поисках вешалки. Клавдия, Рёскин и Ольга дружно указали, где она. Вешалка стояла по другую сторону статуи.

— Ну вот! А ведь я точно помню, что мы ее оставили в аудитории, — сказал Лукин. — Но если уж она выбралась из запечатанной ямы, что ей обычная дверь? Ей просто требуется чуть больше времени, вот и все. Ах, Изодель, ты думаешь, у нас с тобой проблемы? Знала бы ты, какие проблемы у Клавдии! И у Фелима.

И он принялся рассказывать о невзгодах Клавдии и Фелима. Все обратили внимание, что об Ольгиных проблемах он благоразумно умолчал. Ну, оно и к лучшему.

Клавдия все сравнивала брата и сестру. Они были ужасно похожи, только у Лукина черты лица были массивнее и волосы темнее. А сейчас, когда оба улыбались и болтали, они и вовсе сделались почти неотличимы. К тому же, судя по всему, они были практически одного возраста. Клавдия была озадачена.

— Вы что, близнецы? — поинтересовалась она. Брат с сестрой рассмеялись.

— Все об этом спрашивают, — сказала Изодель. — Нет, не близнецы. Но я всего на десять месяцев старше его.

— Да, она у нас в семье старшая, — сказал Лукин. — И, по правде говоря, из нее вышел бы куда лучший правитель, чем из меня. Но отец об этом и слышать не желает.

Тут вернулся Фелим с подносом, на котором красовалась чашка кофе и целая гора булочек. Он вручил поднос Изодели, и та поблагодарила его улыбкой.

— Из нее бы вышла отличная королева, скажи? — обратился Лукин к Фелиму.

— Еще бы! — с энтузиазмом ответил Фелим.

Улыбка Изодели сделала Фелима ее рабом навеки.