Год колючей проволоки

Это были казармы — казармы засекреченного учебного центра на окраине Багдада, их разместили здесь, потому что они, тигрята, лишившиеся родных, — не имели в своей жизни другого отца, кроме Вождя, а его родной сын Кусей (или Кусай, тут кто как переводит) был им все равно что старшим братом. Молодые, голодные, злые — у них в этой жизни не было ничего, кроме автомата и верности. Верности Ему. Их подобрали в самых разных уголках страны вопреки распространенному заблуждению Он подбирал себе воинов не только в племени Аль-Тикрити, в его родном племени, — он любил и уважал весь народ Ирака. И даже Барзай, сын курда, — был здесь, в одном строю с ними, утверждая славу своего народа не как злоумышляющего, а как славного племени, давшего родине одного из талантливейших военачальников Абд аль-Джаббера Шеншалла, который в период войны с персами вместе с Раисом командовал армией и не допустил того, чтобы полчища персидских завоевателей ринулись разорять Ирак. Они были надеждой и гордостью страны, и их казармы располагались рядом с Багдадом еще и потому, что стоит только злоумышляющим, продавшимся жидам генералам выступить против Вождя, — они будут здесь, чтобы грудью защитить его. Генералам Раис уже не верил — первую войну они проиграли, не удержали Кувейт только из-за их подлого предательства и позорного бегства. Им — он верил.

Про то, что война скоро начнется, они знали. И были готовы. Мустафа, командир их учебного взвода, — а они уже закончили обучение и только что не прошли парадом и не приняли присягу, — прибежал вчера в казарму — длинный, песчаного цвета, покрытый маскировочной сетью барак, — и сказал, что скоро их отправят туда, где готовятся к вторжению бени-наджи и бени-кальб.[66] Про это знали не только они — знали все, к сирийской границе уже потянулись длинные, скорбные колонны. Вождь не препятствовал этому, он знал, что те, кто придет на их землю, воюют подло, бомбят мирные кварталы, и потому женщин с детьми лучше отправить от греха. Мало кто знал, что в таких вот караванах вывезли часть архива Мукхабарата — разведки, но не самую важную. Самая важная достанется потом совсем другим людям, ее будут вывозить, когда враги по-хозяйски будут обживать Багдад… а дураки бени-кальб попытаются задержать и обстреляют автоколонну эвакуирующегося русского посольства. Идиоты… кто же доверит такое русским… это раньше русским можно было доверять. Сейчас же им нельзя доверять ни в чем.

Как бы то ни было — Мустафа крикнул «идем получать оружие!» даже с какой-то радостью, с гордостью, что именно им придется столкнуться с врагом первыми и продемонстрировать, чему они научились. А научились они многому. Бени-наджи не любили и боялись их страну, они собирались входить с юга, там, где болота, леса из пальм и финиковых деревьев, каналы. И среди всего этого — серыми стрелами — дороги, ведущие в глубь страны. Рядом с этими дорогами они и будут ждать своего часа — с гранатометами, с минами, с ракетными комплексами. Они будут ждать своего часа и в деревушках… пыльных, покинутых людьми, засаженных деревьями. Они будут ждать их и в пустыне — каждый из них может зарыться в песок с головой и лежать так без движения целый день, они не раз это делали на подготовительных сборах. Каждый из них умеет стрелять из снайперской винтовки, снимать и устанавливать мины… во время обучения они несколько раз смотрели фильм «Падение „Черного ястреба“». Это фильм про то, как черные партизаны, неорганизованные, неподготовленные и плохо вооруженные — сбили два американских вертолета и покрыли американскую армию позором. Они же — тигрята, каждый из них знает, что если ты стреляешь по вертолету, то стрелять надо в область хвостового ротора, там есть редуктор, и если в него или в маслопровод попадет пуля — вертолету конец. А у них в укромных местах спрятаны «ДШК», русские пулеметы, из которых можно сбить вертолет, и если даже такого пулемета поблизости не окажется, все равно они знают, как стрелять.

Добро пожаловать в Ирак, бени-наджи и бени-кальб, здесь, на земле, давшей миру Ашшурбанипала и Навуходоносора, вы найдете свою смерть! Шакалы изгрызут ваши трупы, и на земле останутся только ваши кости, выбеленные свирепым пустынным хамсином.