Год красного дракона

Секунду стояла тишина, а потом толпа обнаженных женщин взорвалась ликующими криками. Они прыгали, махали руками, кричали «Аве, мисс Баретт!», «Аве, принцесса Виктория!» - а мы с моей коллегой взирали на них со счастливыми улыбками. Начало было положено. Нам поверили.

Восемьсот девяносто четвертый день в мире Содома, десять часов утра. Заброшенный город в Высоком Лесу, башня Силы

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Отпустив госпожу Баррет в свободный полет, я вернулся в город, где меня ждали, во-первых, свежеотловленный король Чарльз, во-вторых, папаня и старший брат Линдси, которых головорезы полковника Дроздовского, можно сказать, сняли прямо с плахи, произведя при этом на британскую деревенщину неизгладимое впечатление. И если прочих спасенных аристократов и августейших особ мужского пола попросту распустили по домам, то Торнтона-старшего и Торнтона-младшего со всем почтением от моего имени пригласили прибыть в Тридесятое царство, ибо к ним имеется важный разговор, касающийся их дочери и сестры.

Когда Линдси встала шестой в наш магический круг в качестве ключа к своему миру, между нами и ней возникли особые, можно сказать, родственные отношения, ведь в тот момент, когда круг замкнут, связи активированы и процесс пошел, мы все пятеро становимся одной душой. В свое время, уже после первого учебного открытия портала, я начал воспринимать Колдуна как младшего братишку, а Кобру, Анастасию и Птицу - как любимых сестер. И Птица тоже как-то призналась, что видит во мне старшего брата, которого у нее никогда не было; у Кобры и спрашивать не надо, как и у Анастасии, все на лицах написано.

Вот и Линдси тоже, попав в круг, преобразилась сама и преобразила наше отношение к ней. Она стала спокойнее, взвешеннее, будто сразу повзрослев на два-три года, и, самое главное, переключила свое женское внимание с меня на более подходящего ей по возрасту Колдуна. И тот тоже потянулся к юной британке всей душой, да не как к названной сестренке, а как к своей первой любви. Лилия, впервые увидев эту парочку вместе, а особенно видимый только магическим зрением ярко-розовый шнур, связывающий их головы, даже притопнула ножкой от досады.

- Ну вот, папочка, - в сердцах сказала мне мелкая божественность, - опять я как тот сапожник без сапог! И ведь ничего поделать нельзя, потому что любовь между этими двумя самая настоящая, а значит, остается только поклониться сопернице в ножки.

- Да ладно, Лилия, - сказал я, - может, это и к лучшему. А то, насколько мне известно, из неравных браков редко когда получается что-то путное. Муж и жена должны быть сделаны из одного теста, чего у вас с Колдуном не наблюдается.

- А у вас, значит, С Елизаветой Дмитриевной общее тесто наблюдается? - попыталась съязвить Лилия.

- А у нас с Лизой все одинаковое - от воинских званий до пристрастий, - парировал я, - и на первом этапе она обскакала меня в благородном происхождении, то потом я с лихвой компенсировал это обстоятельство должностью Артанского князя. А еще у Лизы в роду поколения офицерских жен, которые терпеливо ждали своих мужчин с фронта. И у меня среди предков то же самое, так что одно тесто у нас с Елизаветой Дмитриевной присутствует в более чем достаточном количестве.

- Туше! - сказала Лилия. - Уел ты меня, папочка. Надо будет поискать какого-нибудь юного мальчика с тысячелетним стажем, вроде меня самой, чтобы предложить ему руку и сердце. А сейчас пока-пока, папочка, я побежала. Надо еще встреться с Линдси и обсудить ней наши самые животрепещущие женские вопросы.

- Только без сцен ревности, - твердо потребовал я.