Год Крысы. Видунья

На выезде из вески мальчишки закидали телегу паданками, и Рыска единственный раз в жизни присоединилась к свистящей и улюлюкающей своре. Потом, конечно, всем от родителей влетело, но как-то неубедительно.

А если савряне заявятся сюда не гостями, а врагами…

— Ну пойдем же! — Жар дернул Рыску за рукав — похоже, не в первый раз.

— Куда? — опомнилась девочка.

— Со стога кататься!

— Ой! — Война и савряне мигом вылетели у Рыски из головы. Друг подбивал ее на ночную вылазку уже три дня, но робкая девочка все мялась и отнекивалась. — А ты уверен, что нас не заругают?

— Пусть вначале поймают, — бесшабашно отмахнулся Жар. Рыска, напротив, надулась и попыталась высвободиться, но мальчишка уверенно добавил: — Да ну, это ж общинный. Даже если разворошим немножко, через недельку-другую все равно по домам растащат, загнить не успеет.

— Чего вы тут засели, как кошки под воронятней? — не выдержала Фесся, снова чуть не треснув Рыску дверью по лбу. — Подите лучше пол помойте, если делать нечего!

— Да он небось чистый еще! — Жара с порога словно ветром сдуло.

— Теть Фессь, мы погуляем немножко! — только и успела пискнуть уволакиваемая им Рыска.

— Куда вас на ночь глядя поне… — Служанка устало махнула рукой: в кухне уже никого не было.

* * *

На улице стояла зябкая осенняя темень: солнце спряталось — словно на лучину дунули, ни тепла, ни света. Днем дети еще бегали в рубахах, а теперь Рыска куталась в слишком большую для нее овечью безрукавку и все равно стучала зубами.

— А может, не надо? — безнадежно ныла она, семеня за другом, как приблудный цуцик.

— Не трясись, уже почти пришли. — Жару было тепло от одного предвкушения шалости. — Вот увидишь, тебе понравится!

Общинное поле начиналось сразу за молельней. По закону десятина вескового урожая шла в тсарские закрома, но с ее отсчетом вечно возникали проблемы. «Да что ты, родненький, какие семь мешков — четыре, и то один неполный!» — клялась ушлая вдовица, глядя на голову большими честными глазами и призывая в свидетели Хольгу (хотя следовало бы Сашия, покровителя вралей). «Не… — гнусавил более совестливый кузнец, изучая носки лаптей. — Не сажали мы репу. Сын грыз? Так то тесть лукошко привез…» В конце концов, чтобы не ругаться, решили распахать для тсаря отдельное поле за весковой оградой, а работать в нем по очереди. Ругались, конечно, все равно — один до ночи, не разгибаясь, полол, а другой тюпнул с краешку тяпкой, вздремнул в борозде и с обеда удрал, — но разбирать споры стало куда проще. Тут-то все на виду, соседи ревниво бдят, зная, что через неделю их очередь.

В этому году на общинном поле, но уговору с окружным главой, сажали ячмень. Вырос он так себе, пополам с бурьяном, но для года Крысы сойдет. Зато соломы с него вышло! Длинный высоченный стог, похожий на лежащую хрюшку: с одной стороны плавный подъем «рыла», с другой почти отвесный «зад». Солома тсаря не интересовала, но ее надлежало хранить до приезда сборщика налогов: мало ли, вдруг ближе к столице не найдут, Чем в тсарские коровниках подстилать? А потом уж по тючку, по возку разбирали кому надо.

— А если нас весковые поймают?

— Хо! Этих сопляков давно мамки по домам разогнали. — Жар задрал голову, прикидывая, как ловчее взобраться по душистому, шуршащему, рыхлому склону.

Рыска поежилась. Она бы совсем не возражала, если бы их тоже кто-нибудь разогнал — до того, как друг успеет что-нибудь натворить. Но, как Жар и предсказывал, за стогом приглядывали только луна да красный глазок тлеющего в молельне светца.

Над соломенной горбиной беззвучно пролетела сова, видать дневавшая на чьем-то чердаке, а с темнотой отправившаяся на охоту. И волки, наверное, уже из нор вышли…

— Жа-а-ар!

— Лезь сюда! — пропыхтел мальчишка, делая последний, победный рывок.

Свежая, не успевшая слежаться солома расползалась под ногами, как зыбучий песок, почти не давая опоры. Жар полежал немножко на макушке стога, отдыхая и с ехидцей наблюдая за Рыскиными попытками покорить вершину. Более легкую девочку солома держала лучше, но силенок у нее было поменьше, и другу пришлось в конце концов подать ей руку.

— Ну, как тебе? — гордо спросил он, выпрямляясь во весь рост.

Рыска поглядела вниз и, напротив, поскорей села.

— Высоченный-то какой…

— А ты не смотри, — посоветовал Жар. — Ты катайся!

И коварно толкнул ее в спину.

Девочка с визгом заскользила вниз по «рылу», распахивая солому. Внутри та оказалась теплой и пыльной, щекочущейся до одури, а внизу от стога вообще откололся кусок, и еще несколько шагов Рыска ехала по стерне на нем, как на быстро истончающейся подушке.

Не успела девочка отдышаться и проморгаться, как в спину ей врезался Жар, тоже вопящий и хохочущий.

— А?! — заорал он. — Еще?!

Рыска обернулась и надела ему на голову охапку тут же осыпавшейся соломы. Друг не остался в долгу, и вскоре оба не только согрелись, но и вспотели. А потом наперегонки бросились карабкаться на стог.