Год Мамонта

— Ничего интерьер, — Зигвард с любопытством разглядывал скульптуры, стоящие по периметру зала, явно языческих еще времен. Одна из скульптур изображала совокупляющегося с женщиной кентавра и привлекала внимание быстрее других, в силу тематики.

— Это кентавр, — пояснил Кшиштоф. — С женщиной. Ебутся.

— Да, я сразу сообразил, — уверил его Зигвард.

Следующая скульптура изображала воина в старинной одежде, кричащего с возвышения на побежденных и поверженных. Надпись на грубо отесанном пьедестале была высечена на неизвестном Зигварду языке.

— Ривлен Великий, — сказал Кшиштоф, многозначительно улыбаясь. — Наставляет дурных артанцев.

— Кто такой? — спросил Зигвард. — Что-то я припоминаю, но как-то смутно.

— О! — Кшиштоф поднял брови. — Об этом мы с тобой еще поговорим. Возможно, завтра. Разговор интересный.

За вестибюлем была бальная зала, в которой очень ощущалась нехватка окон и слишком большое количество факелов и коптящих свечей. Навстречу Кшиштофу и Зигварду вышла еще одна молодая женщина, сопровождаемая некрасивым мужчиной с волевым лицом и несколько раз перебитым носом. Женщина была крепкая, плотная, но держалась почти изящно. Вместо национального прямого платья и сапожек на ней было обыкновенное ниверийское платье с талией, декольте, и кружевным низом. Такие платья вышли из моды в Астафии несколько лет назад. Туфли на женщине были тяжеловатые, вероятно очень неудобные, с серебряными пряжками, и тоже вполне ниверийского типа. Русые волосы были причудливо завиты и уложены домиком на макушке. Такие прически пользовались успехом среди астафских мещанок во времена детства Зигварда. Глаза у женщины были маленькие и колючие. Губы тонкие и очень решительные. Нос прямой. Брови черные и тонкие. Грудь маленькая. Широкое правое запястье украшал массивный золотой браслет.

— Сестра моя Забава, — сказал Кшиштоф без особого восхищения в голосе. — Правит страной в мое отсутствие, как умеет, и вид имеет надменный. Познакомься, сестра, это Зигвард, друг моей беспутной юности. Он недавно из Ниверии, к нашим обычаям и повадкам непривычен, посему будь с ним обходительна.

— Добрый день, Зигвард, — сказала Забава по-ниверийски.

— Да, — сказал Зигвард задумчиво. — Неплохой день.

— Не будем об этом, — сказал Кшиштоф. — Сестра, мы идем в парную.

— Я приглашу придворных, — сказала Забава с достоинством.

Зигварду это заявление показалось странным, и он с любопытством стал ждать дальнейших событий.

Парная находилась в одном из живописных внутренних дворов. Что-то вроде большого деревянного сарая. В теплом и влажном предбаннике Кшиштоф быстро снял с себя всю одежду. Зигвард последовал его примеру. В парной было очень жарко. Пар обжигал веки.

— Сначала попробуй сесть на нижнюю полку, — компетентно посоветовал Кшиштоф.

Сам он влез на верхнюю. Зигвард, решив во всем следовать примеру конунга, примостился рядом. Сперва жар казался невыносимым, но вскоре Зигвард попривык.

Кшиштоф спустился вниз, отворил створку, ковшом зачерпнул из бочки воду, и вылил в печь. Он повторил эту процедуру еще три раза. Стало жарче.

Кшиштоф вернулся на место.

— Хорошо, — сказал он. — Уф.

— Уф, — согласился Зигвард.

— Вот чего мне все время не хватало в походе, — поделился мыслями Кшиштоф. — Настоящего пара. Баню надо березой топить, тогда настоящий пар.

— А если елкой?

— Ненастоящий. Совсем не то. Даже сравнивать глупо. Елкой! Нет уж. Береза — самое лучшее.

Очевидно, баня располагает к банальным заявлениям такого рода, подумал Зигвард.

— Ну, теперь охладимся и опять сюда, — предложил Кшиштоф.

— Правильно, — сказал Зигвард.

Они выбежали через предбанник на двор. Кшиштоф прыгнул в сугроб и стал кататься с боку на бок, рыча и смеясь. Это, на взгляд Зигварда, было совершенно излишне.

— Иди сюда, Зигвард! Смотри как хорошо!

Зигвард смотрел на тощее тело Кшиштофа, вывалянное в снегу, и не видел в действиях конунга ничего хорошего.

— Не хочу, — сказал он.

— Почему, чудак?

— Не хочу и все.

— Да ну же!

Зигвард пожал плечами, поежился, и потер шею и грудь.

— Эх, хорошо! — закричал Кшиштоф.

Они вернулись в парную. Следом вошел слуга, волоча бочонок с пивом и несколько кружек.

— Настоящее ячменное! — с восторгом сказал Кшиштоф. — Эх, хорошо!

Пиво действительно было хорошее.

В парную меж тем вошло несколько человек, мужчин и женщин, совершенно голых. С удивленным любопытством Зигвард узнал обеих сестер Кшиштофа. Светски переговариваясь, новоприбывшие расположились на верхних и нижних полках. Забава надменно кивнула брату и Зигварду, а Услада улыбнулась криво и отвела глаза.