Год наших тайн

– Бридж, – предупреждающе сказала я. Он поднял руки и обхватил обе мои груди, и я почувствовала уносящую меня волну. Я приникла губами к его губам и застонала.

– Ох, да, – задыхался он, сдвигая с кровати свои бедра, в то время как мое тело содрогалось, прижавшись к нему. Наконец он ахнул и обмяк с мужским стоном удовлетворения.

Вскоре мы лежали, прижавшись друг другу, тяжело дыша и чувствуя себя абсолютно счастливыми.

– Этого нет в программе по теории музыки, – прошептала я.

– Но ты просто чудо, – усмехнулся он, неловко гладя мои волосы. – С тобой я чувствую, как мне повезло.

– Потому что тебе просто повезло.

Он покачал головой.

– Это само собой. – Несколько минут мы лежали молча, и мое сердце переполнялось радостью.

– Скарлетт, – наконец шепнул он. – Можно тебя кое о чем попросить?

– О чем угодно.

– Может быть, раздобудешь себе противозачаточные пилюли?

– Конечно, – сказала я охрипшим голосом. Кэти уже объяснили мне, что делать. Просто нужно позвонить.

Он приподнялся на локте.

– Я не против того, чтобы пользоваться презервативами, но лучше дополнительно подстраховаться.

– Хорошо, – я дотронулась до его лица. – Нам ведь не нужны лишние драмы.

– Как это верно. – Он притянул меня к себе, чтобы поцеловать. – Но мироздание, как видно, не так уж сильно меня ненавидит.

– Почему?

– Ну, в этом году оно вывалило на меня кучу дерьма. Но оно же подарило мне тебя.

– У меня с мирозданием примерно такие же отношения, – сказала я.

Его лицо снова стало серьезным. Напряженное выражение, которое я видела раньше, вернулось.

– Надеюсь, ты понимаешь, – сказал Бриджер, скользнув губами по моему лбу, – что мне ты можешь выложить любые гнусности.

Я еще теснее прижалась к нему.

– Понимаю, что могу, – прошептала я. – Но не хочу.

– Я смогу принять это, Скарлетт. Что бы там ни было, понимаешь? Может быть, тебе станет легче, если расскажешь.

Об этом было страшно подумать. От одной мысли становилось физически дурно.

Тайна Бриджера – забота о беззащитном ребенке – только добавляла ему привлекательности. Как бы это ни было безумно и несвоевременно, чистота его намерений была ясна.

Мои семейные тайны были отвратительны, и не более того.

Я рывком поднялась и высвободилась из его объятий.

– Пора уже нам встать.

Бриджер обвил рукой мою обнаженную талию.

– Останься еще ненадолго. Я не буду расспрашивать.

Я, конечно, согласилась. Что на свете могло быть лучше, чем снова скользнуть в его объятия? Я любовалась его профилем, пока он не повернулся ко мне.

– Что такое? – спросил он.

– Люблю тебя, – прошептала я и наклонилась, чтобы поцеловать его в подбородок.

– Спасибо, мироздание, – сказал он.

Позже, когда я пыталась пятерней расчесать волосы, в дверь постучали.

Бриджер взглянул на меня, чтобы убедиться, что я полностью одета, и крикнул:

– Что тебе, Энди?

Пока открывалась дверь, меня тревожило, не услышал ли сосед, как мы занимаемся сексом. Но когда рассмотрела самого соседа, то поняла, что мои дела совсем плохи.

Он остался долговязым, каким я его помнила, но здорово заматерел. Лицо стало шире, мужественнее. А баскетбольная куртка команды Харкнесса выгодно отличалась от футболок с персонажами «Звездных войн», которые он носил, когда учился в старших классах.

Эндрю Башнейгел.

Я забыла, что нужно дышать. Секунду мы пялились друг на друга. Потом он рассмеялся.

– Шеннон Эллисон. Ну, как поживает твой плоский бросок?

Я открыла было рот, но не смогла выдавить ни слова. Голова Бриджера повернулась в моем направлении, и в груди у меня все вдруг сжалось. Я ощупью искала дверную ручку. Распахнув дверь, услышала голос Эндрю:

– Да что я такого сказал?

Я сбежала.

Часть 2

Стыд, отчаяние, одиночество! Таковы были ее суровые и ожесточенные учителя. Они сделали ее сильной, но вместе с тем научили и дурному[4].

Натаниэль Готорн, «Алая буква»

Глава 12. Башнейгел-младший

Скарлетт

Я сбежала по ступеням и пулей выскочила из входных дверей. Бомон-колледж – красивый готический лабиринт, так что пришлось промчаться под тремя внушительными гранитными арками, чтобы добраться до ворот.

– Скарлетт! – где-то позади я слышала голос Бриджера.

Но я не хотела с ним разговаривать. Не хотела видеть выражения его лица после того, как он узнал, кто я и сколько в моей жизни мерзостей.

Я пыталась быть другим человеком. Почти три месяца мне это удавалось.

Я торопливо шла по тротуару к воротам Двора первокурсников. Вдруг прямо передо мной открылась дверца блестящего черного автомобиля, и я отшатнулась, чтобы она меня не стукнула. Но пассажир – мужчина в костюме – метнулся вперед и схватил меня за руку.

Застигнутая врасплох, я резко повернулась к нему лицом. Это был Аззан, телохранитель моего отца.

– Шеннон, поедем со мной, – сказал он.

Я вырвала руку и попыталась смыться. Но путь мне преградил другой мужчина, так что Аззан успел поймать меня за талию и отвести к машине. Этот второй – водитель, я видела его и раньше – открыл заднюю дверцу.