Год огненного жениха

— Один раз столкнулись, даже не разговаривали, он сразу убежал. А еще один раз мы его видели в больнице.

— Ага! В больнице! Это тоже вы его туда определили?

— Нет! Что вы!

— А убегал он от вас почему?

И остальные полицейские тут же начали наперебой допытываться:

— Преследовали парня?

— Что он вам сделал?

— Нет, мы его не преследовали. И в больницу он сам определился, мы ни при чем. У него со спиной что-то было. Шевелиться не мог. Каждое движение причиняло острую боль.

— Однако домой он как-то добрался. Убили-то его не в больнице.

— Ну, выписался, выходит.

— Вы ему помогли до дома из больницы доехать?

— Да что вы заладили — мы да мы! Говорим же, мы его видели два раза. И оба раза не по своей воле. Первый раз нас попросила к нему в больницу сходить Эмма Леонидовна…

— Это еще кто такая?

— Наша начальница.

— И зачем вашей начальнице интересоваться судьбой Вани Черкашина и посылать вас к нему в больницу?

— Она считала, что Ваня вместе с ее сыном написали какую-то разгромную статью об одном зарвавшемся чиновнике. И что этот чиновник узнал о готовящихся против него разоблачениях. И статью эту выкрал. А написавших ее журналистов поубивал! Только потом это все неправдой оказалось. Потому что Сеня Грачев сам с крана свалился. Женя Кораблева в Марсель умотала. А Ваня Черкашин на тот момент в больнице лежал и ни о какой статье слыхом ни слыхивал. Он нам вообще никаких статей не писал и нам сказал, что грузчиком работает.

— Грузчик — журналист? Интересное сочетание профессий.

— Это бы ничего, — отмахнулась Любочка. — Виктор Цой тот одно время в кочегарке работал. И другие. Но Ваня заявил, что никогда журналистом не был.

— А с чего ваша Эмма Леонидовна решила, что он им был?

— Ей так сын сказал — Леня.

— А можно с этими людьми поговорить?

— Увы, нет. Леня еще неделю назад в бега подался.

— Почему?

— Да все из-за этой самой статьи!

— Которую он не писал?

— Это Черкашин не писал. А Леня, наверное, написал. Просто он матери сказал, что не один писал, а с группой товарищей. Ну, чтобы ей спокойней было. Все не один, в случае чего компанией они от этого чиновника отобьются.

— А что за чиновник-то? Как его имя? Фамилия?

— Мы не знаем. Эмма Леонидовна тоже не знала.

— А Эмму Леонидовну вашу повидать можно?

— Сами ее с утра всем коллективом ищем. Даже домой к ней ездили.

— А, и у нее дома мы столкнулись с Черкашиным во второй раз. Он в шкафу прятался. Нас увидел — и бежать. Мы его догнать не сумели.

— Но хотели?

— Ясное дело, хотелось понять, что он в квартире у нашего бухгалтера забыл.

— Это сегодня было?

— Около полудня.

— Значит, так и запишем, ранее неоднократно преследовали пострадавшего и за несколько часов до убийства пытались его догнать.

— Эй! Вы что-то не то пишете, — насторожилась Любочка. — Мы вам этого не говорили!

— Как же не говорили. Все так и говорили.

— Нет, мы вам не так говорили…

За горячими спорами о том, кто и что говорил, а чего не говорил, время пролетело незаметно. Стрелки часов давно миновали указанный Владимиром Борисовичем интервал, когда в квартире появился следователь. Он был весь в поту, красен и постоянно вытирал выступивший на лбу пот.

— Перепутал корпуса домов, — пытаясь отдышаться, объяснил он свою задержку.

Подруги обрадовались этому невысокому, уже начинающему седеть человеку как родному.

— Владимир Борисович! Милый! Мы попали в ужасное положение!

— Да я уж понял, — проворчал следователь, показывая свое служебное удостоверение коллегам. — Эти девушки проходят у меня как свидетельницы по делу об убийстве и ограблению.

— Шустрые какие! — восхитились здешние полицейские. — А у нас они идут как подозреваемые. Вы уверены, что у вас они просто свидетельницы?

— Полной уверенности пока нет. Хотя там и без них полный огород подозреваемых. Целый офис народу и кое-кто еще.

— А здесь никого, кроме них. Только они и труп. Причем девушки сами признались, что с убитым были знакомы и виделись неоднократно.

— Два раза! — в отчаянии воскликнула Верочка. — Мы видели Ваню Черкашина всего два раза в своей жизни. Нынешний раз не в счет, нынче он уже был мертвый.

Владимир Борисович нахмурился.

— Все-таки вы Черкашина знали?

Перед лицом грозящих им обвинений подруги решили в более мелких проступках покаяться. Хоть они и не понимали причины интереса следователя к Черкашину, Кораблевой и Грачеву, нужно было признаваться.

— Ну да, знали мы Черкашина. Шапочно, но знали.

— А Сеню Грачева?

— Нет. Не успели с ним познакомиться.

— Но хотели?

— Пытались, но он к этому времени уже умер.

— А имя Жени Кораблевой, наверное, вам тоже знакомо?

— Знакомо. К этим ребятам нас Эмма Леонидовна посылала. Просила у них насчет Лени узнать. Где он и все такое. И еще насчет флешек, которые с журналистской статьей. Эмма Леонидовна хотела их найти и оставить у себя, чтобы иметь рычаги воздействия на героя разоблачительной статьи.

Первый следователь взглянул на Владимира Борисовича.

— Ты знаешь, что это за статья, про которую они все время твердят?

Владимир Борисович покачал головой.

— Впервые слышу. И даже не уверен, что такая статья вообще существует в природе.

— А эта Эмма Леонидовна хоть существует?