Год под знаком гориллы

Высоко на горе, там, где уже не росли хагении, я нашел деревья, которые искал. Заросли вереска покрывали гребень горы, и, побродив немного, я нашел вересковое деревцо футов пяти вышиной, с довольно симметрично расположенными ветками, срезал его ножом и отправился домой, вскинув деревцо на плечо. Я бегом спускался с горы сквозь темные заросли деревьев, сквозь туман и свистящий вокруг ветер, а ветви хлестали меня по лицу; в эти минуты я от всей души надеялся, что не столкнусь с буйволом. Так я мчался под гору, почти летел в состоянии какого-то упоения, пока не достиг нашего пруда. Кей меня ждала. Мы украсили деревцо желтыми цветами, собранными в лесу, и серебряными звездами, вырезанными из оберточной фольги. Чтобы сделать Кей сюрприз, я еще из дому захватил нашу любимую игрушку — маленькую птичку гаичку, вырезанную из дерева. Мы вынули ее из бумаги и повесили на ветку. Под «елочкой» были разложены подарки — книги и другие вещи, на столе стояла миска с апельсинами и орехами, ее венчал ананас.

Весь первый день рождества сеял мелкий дождик. К полудню я вдруг почувствовал, что очень хочу навестить моих горилл, и отправился к Бишитси. Несмотря на накидку из пластика, я промок до костей. Проходив час по следам, я увидел группу VII, очень медленно двигающуюся под дождем. Животные почти не обратили на меня внимания. Я влез на низкую развилку дерева и лег на большой горизонтальный сук. Клочья тумана вились между деревьями; мелкий дождь перешел в ливень. Гориллы не торопясь двинулись в мою сторону и укрылись от дождя у ствола большого дерева, соседнего с тем, на котором я лежал. Длинные волосы на телах обезьян намокли от дождя; от животных шел слабый запах, как будто от мокрого одеяла. Они неподвижно сидели под деревом, прижимаясь друг к другу, видимо, чтобы согреться. Шли часы. Дождь хлестал меня по спине, гориллы сидели в своем убежище и молчаливо наблюдали за мной. Существует поверье, что в ночь под рождество люди и звери забывают вражду и разговаривают между собой, как равные. Временами гориллы говорили со мной своими выразительными глазами. Я чувствовал, что мы понимаем друг друга, хотя с наших губ не срывалось ни звука. В лесу незаметно темнело, и я вдруг обнаружил, что уже пять часов. Покинув горилл, я заспешил домой, а когда вышел из лесу на дальний край поляны, увидел Кей, стоящую на пригорке у хижины, — такую одинокую в этом тумане и надвигающихся сумерках. Слезы струились по ее лицу. Когда, обняв, я прижал ее к себе, она сказала, что уже очень поздно, что сегодня рождество, что она думала, что со мной что-нибудь случилось, так как я все не шел и не шел домой. В тот вечер у нас был роскошный ужин: курица (наша последняя), спаржа, кукурузные коржики, рис и миндальный кекс. Мы даже выпили вина, а на этой высоте одного стакана достаточно, чтобы почувствовать его действие.

Еще до рождества, 11 декабря, я пошел к Бишитси и по обыкновению стоял там, разглядывая расстилавшуюся передо мной равнину. Я увидел бродившие стада, краали и хижины скотоводов батутси там, где всего лишь неделю тому назад тянулся сплошной кустарник. Почему произошло это внезапное вторжение в заповедный район? Почему администрация парка ничего не предприняла — а ведь они наверняка знают, что случилось? Домашний скот и дикие животные не могут подолгу жить бок о бок в этих горах, так как скотина съедает и вытаптывает растительность до такой степени, что другим животным, например буйволам и гориллам, уже нечем питаться. Я слышал о постоянных стычках между администрацией парка и воинственными батутси, которые все время нуждаются в новых пастбищах для своих обширных стад.

Однако на этот раз причина появления здесь батутси была совсем другая. Это были беженцы, которые вместе со своим стадом прятались в лесу. У подножия нашей горы вспыхнула междоусобная война: племя хути восстало против своих бывших господ — батутси. Тысячи батутси спасалось бегством в Уганду…

Мы впервые узнали об этом не от администрации парка, а прочли сообщение в журнале «Тайм», который был нам доставлен с опозданием на несколько недель. Сторожа выгнали стада из Бишитси обратно, в сторону Руанды; я же думал о том, сколько еще других стад бродит в этой местности в стороне от обычных маршрутов обхода парковых патрулей.

Я еще не был на горе Високе высотой в двенадцать тысяч двести футов и решил обследовать эту часть парка, посмотреть, есть ли там гориллы и скот.

Сторож и я вышли из Кабары утром 5 января; каждый из нас нес трехдневный запас еды. Первая часть путешествия на север от Бишитси прошла быстро, но потом мы повернули на восток, пересекая местность, густо заросшую крапивой. Тут было мало протоптанных буйволами троп, и мы с проклятиями прорубались сквозь заросли, а часа два спустя выбрались на широкую, проложенную скотом тропу, ведущую к границе Руанды.