Год полнолуний

— Нет, — улыбнулся Олег восторженным туземцам, — лучше я пойду добровольно. Что изменится с морем за каких-то два дня?

* * *

Ради важности и секретности известия правительница страны хеленов решилась принять визитёров в своих покоях. Она сидела за столом, обтянутым плотным сукном и украшенным по углам двумя подсвечниками, и вид имела довольно усталый.

— Так что привело тебя в столицу, хозяйка границы? — деланно улыбнулась правительница. — Извини, что не спрашиваю о здоровье, но вести ты чаще приносишь тревожные, поэтому расскажи сразу о деле.

— Приветствуем тебя, хозяйка, — преклонили колени Велемир и его хозяйка, после чего гостья продолжила:

— Мой воин и советник в неурочное время задал вопрос оракулу, и узнал страшную вещь…

— Что же вы все в неурочное время по святилищам кинулись? — поднялась из-за стола правительница, отошла к окну. — Из Мая, Августа, из Января сообщают, что вот-вот конец нашему диску настанет. И люди сгинут, и твари, и сама земля.

— Не сгинут, хозяйка! — подал голос Велемир.

— Вот как? — резко повернулась к нему женщина. — Похоже, впервые в моей жизни с границы с пустыней придут не плохие, а добрые вести. Почему?

— Мой советник смог открыть ворота в новый мир, правительница. Он утверждает, что с момента совмещения миров опасность для нашей земли исчезнет.

— Наверное, я должна обрадоваться, — вздохнула хозяйка, — но не получается. В половине полученных предсказаний говорится не о том, что мы сгорим в геенне огненной или утонем вместе с диском, а о том, что люди и животные вскоре окажутся мертвы до последнего человека. Ваши ворота дают им безопасность?

Гости промолчали. Правительница снова вздохнула:

— Наверное, я скажу плохие слова. Но я хозяйка хеленов, а не всего мира, и если мой народ исчезнет, то мне уже будет всё равно, уцелеет после этого земной диск, или нет. Меня беспокоят только люди, а не вселенские материи.

— Если сделать проход устойчивым и широким, — поднялся с колен Велемир, — то людей можно будет увезти через него в новые места.

— Вот это уже даёт надежду, — женщина обошла стол и подступила к нему почти вплотную. — Что тебе для этого нужно, колдун?

— Нужна энергия, которая способна расширить проход и сделать его постоянным. Мы можем собрать колдунов и подпитать его с этой стороны ворот, но точно такая же подпитка нужна и с той стороны прохода.

— Я готова дать тебе всё, что угодно, колдун: золото, еду, одежду, дерево. Но у меня нет энергии. Тем более — в чужом мире.

— Понимаю, хозяйка, — склонил голову Велемир. — Мы попытаемся найти её с той стороны. Я уже пытался прощупать тамошние земли, и места с высокими силами там есть.

— Я надеюсь на тебя, колдун, — правительница перевела взгляд на хозяйку границы и добавила: — А ты умеешь подбирать себе хороших советников.

— Благодарю, правительница.

— Благодарить ты должна не меня, а его. Я надеюсь на вас и жду известий. Ступайте.

* * *

Автобус, сыто урча, снизил скорость, принял вправо, вежливо позволил обогнать себя какой-то «девятке», торопящейся в сторону Гатчины, и решительно развернулся, затормозив у жёлтого фанерного флажка с надписью: «Цветочный комбинат». Раздражённо пшикнув, открылась передняя дверь, выпустила на остановку несколько человек. Вместо них в салон поднялась только одна женщина. Саша Трофимов посмотрел на часы, на тропинку, ведущую в сторону посёлка, закрыл дверь и тронулся в обратный путь.

Дорога была пуста, как желудок перед завтраком. Тьма — космическая. Абсолютный мрак, и только желтоватый свет подсевших фар вырезал перед машиной чёткий, словно по линейке, треугольник «жизненного пространства». Бежала из ночи под колёса дорога, порождаемая в полусотне метров впереди и исчезающая прежде, чем успеваешь поверить в её реальность, тихонько гудел ветер на левом зеркале, прижатом к стеклу форточки.

«Пешка» выбралась на самую макушку Пулковской высоты, за лениво мигающим светофором мелькнула остановка — пустая — и вдруг всё исчезло… Автобус парил в небе, в бесконечности, в тишине, лишь далеко внизу колдовскую мглу разрубал сияющий клинок Пулковского шоссе, по левую сторону от которого бегало, светило, переливалось, перемигивалось множество огоньков. Там жил, дышал и ворочался гигантский организм аэропорта. А по правую сторону отдыхала вечность, и покой её не нарушала ни одна суетливая искорка.

«Пешка» ухнулась вниз, ёкнуло сердце. Но фары вырвали из небытия убегающий круто под гору заиндевевший асфальт, руки привычно повернули руль, и через несколько секунд машина, проскочив поворот на Пушкин, выехала на ярко освещённую аэропортовскую трассу.

Единственная пассажирка вышла возле метро, взамен сели трое. Правда, все они ехали до конечной, так что времени на остановки Трофимов не потерял, и заявился на станцию на двадцать пять минут раньше графика.

— Ну ты гонщик! — Диспетчером на станции сегодня была Зина. Она сурово погрозила пальцем и быстро закрыла путёвку. — Ладно, лети на свою развозку, ещё успеешь.