Год полнолуний

— Умываться. Вставать под него целиком и мыть всё тело… А скатерть-самобранку ты можешь сделать?

— Могу. Только с неё ничего нельзя будет есть… Это же сколько в нём воды?

— Сколько угодно. А почему с неё нельзя будет есть?

— Потому, что сделать съедобные фрукты-овощи так сложно, что проще на огороде вырастить, — Синичка наконец отвлеклась от крана и повернулась к молодому человеку: — Саша, ты что, хочешь какого-нибудь чуда? Закрой глаза.

Трофимов зажмурился.

— Открой.

— Ой, а как это?

Тёмное бордовое платье, плотно облегавшее тело девушки, оказалось голубым.

— Откуда оно?!

— Ты же хотел немного колдовства? — Синичка рассмеялась. — Чего же теперь спрашиваешь?

— А как это у тебя получилось?

— Сашенька, я могу создавать иллюзии и читать мысли, я могу отпугивать демонов и заморачивать драконов, но даже ради спасения жизни мне не удастся сдвинуть с места большой железный дом, как это с лёгкостью делаешь ты!

— Автобус, что ли? Так это просто…

— Колдовство тоже просто, когда знаешь основы и правила приложения сил.

— А ты можешь сделать так, чтобы кошка заговорила?

— Это очень просто… А вот ты знаешь, что четыре часа назад в жизни сразу двух вселенных произошла огромная перемена?

— Какая?

— У них появилось единое время и единые размеры.

— Как это?

— До сегодняшнего утра за секунду вашего времени в нашем мире пролетали тысячелетия, а за наш день у вас проходил месяц. Вся наша вселенная умещалась в кулачке вашего младенца, а ваши высочайшие горы не превышали высоты нашего цыплёнка…

— Синичка, ты явно запуталась…

— Теорема обратного подобия, Сашенька, — покачала головой гостья, — именно в этом и состоит её смысл. «Миры несопоставимы, пока не имеют общих точек». С сегодняшнего утра общая точка есть. Это я. Сейчас я принадлежу обеим вселенным, и они обрели общее время и общий размер. Событие — масштабов мироздания! А случилось оно только потому, что ты очень захотел, чтобы я была рядом. Вот это и называется: колдовство. Как ты чувствуешь себя в роли вершителя судеб вселенных?

— Да ну, брось, — недоверчиво отмахнулся Саша. — Что-то я ничего особенного не заметил.

— Так оно и бывает. Мы изумляемся пустякам и не замечаем великого…

— Эй, молодёжь, вы там уснули, что ли? — послышался голос Антонины Митрофановны. — Я в магазин пошла.

— Да, мам, я понял!

— Ты хочешь, чтобы я жила здесь, но не знаешь, как сказать матери? — уже знакомым, полуутвердительным, полувопросительным тоном произнесла Синичка. — А ты не говори ничего. Она не удивится.

Вот от этого спокойного, уверенного совета девушки на Трофимова и дохнуло внезапным тёмным, колдовским холодком, тем самым, которого он ожидал, но ни разу не ощутил рядом с последовательницей Гекаты. Но тут Синичка с трогательной надеждой просила, указывая на душ: «А можно мне?» — и краткое наваждение пропало.

— Да конечно, — кивнул Саша. — Туалетное мыло в шкафчике, а полотенце я сейчас принесу.

Он достал не только большое махровое полотенце из мамочкиных запасов, но и свой любимый халат. Приоткрыл незапертую дверь, повесил на крючок, скромно отводя взгляд от Синички, и напоследок, не сдержав любопытства, спросил:

— Слушай, а почему вы захотели объединить наши вселенные?

— Понимаешь, — будничным тоном сообщила девушка, — через шесть месяцев наш мир погибнет.

* * *

Вообще-то, инструкция по технике безопасности работать без вытяжной вентиляции запрещает. Нет, Олег не умер и не стал инвалидом, но к усталости добавилась ещё и сильнейшая головная боль. Придя домой, он смог только молча раздеться и упасть в постель.

Самым обидным оказалось то, что боль не отпустила и во сне. Создатель сел в кровати, наложил ладони на лоб, с силой потёр кожу над бровями. Заболело ещё сильнее. Чёртова работа! Господь Бог, а пашет, как батрак какой-то! Скажи кому — засмеют. Вдобавок ко всему, от комковатого соломенного матраца ныли бока и зудела исколотая спина. Создатель зло пнул кулаком измятую пуховую подушку, встал, быстро оделся, стремительно вышел из дома.

Дьявол ждал его верхом, держа Джорджа в поводу. Вокруг толпились селяне, впереди стояли на коленях хозяева дома. Однако Олег пребывал не в том настроении, чтобы участвовать в митингах. Он молча вскочил в седло и послал коня вперёд.

Небо вновь сияло девственной голубизной. Справа, над Долиной Голодных Ртов, над бесконечным множеством болот поднимались белые клубы, словно там бушевал пожар, а по левую руку, над ещё мокрыми, прохладными лугами трудолюбиво жужжали басовитые шмели. Ласточки чиркали крыльями прямо по траве, разрезая воздух над самой землёй, а если и взмывали к небесам, то непременно с сытной добычей в клюве. Тропинка убегала вперёд, опасливо огибая любые заросли и охотно забираясь на взгорки, овевал лицо свежий ветерок, и постепенно Создателю становилось легче. Как хорошо иметь для себя такой вот мир, готовый успокоить, порадовать, вылечить от болячек, раскинуться от края и до края, покорно ложась под копыта властелина! Хорошо.