Год полнолуний

Чистенькая, аккуратная, бело-розовая Чесменская часовня тоже казалась новорождённой, весенней.

— Красивая, правда? — спросил Саша.

— Красивая, — согласилась Синичка, однако часовню обошла далеко стороной.

— Тебе что, к церквям даже близко нельзя подходить?

— Подходить, наверное, можно, — пожала плечами девушка, — но лучше не рисковать.

Она опёрлась на металлическую оградку, с тоской посмотрела на длинные ровные ряды одинаковых надгробных раковин:

— Они все, все убиты… — Синичка отвернулась. — У вас странный мир, Сашенька, у вас никто не умирает сам. Все гибнут в муках. От голода, от болезней, их враждебных рук. Почему вы так любите убивать друг друга?

— Это воинское кладбище, Синичка. Они погибли, защищая Родину.

— От кого? — девушка повернула к нему полные слёз глаза. — От потаённых чудовищ? От диких зверей?

— Это была война с немцами. Они хотели захватить наши земли.

— Как это? Они приехали к вам и стали селиться здесь, на свободных землях?

— Нет. — Трофимов стиснул зубы. — Они пришли с оружием в руках и стали убивать наших сограждан. На этой войне погиб мой дед.

— А если бы они пришли просто так, вы бы пустили их жить рядом?

— Не знаю… — покачал головой Саша. — Лет двести назад императрица Екатерина заманивала к нам в страну переселенцев за немалые деньги. Сейчас их потомки косяками уезжают назад в Германию.

— Тогда ради чего вы сражались?

— Они хотели истребить нас. Весь народ.

— Почему? В вашем мире не хватает невозделанных земель?

— Земли в нашем мире хватает. Говорят, даже перепроизводство продуктов наблюдается. Понимаешь, у них был строй такой: фашистское государство.

— А разве государство — это не люди?

— Люди.

— Но тогда почему вы так стремились убивать друг друга?!

На этот раз Трофимов предпочёл смолчать. Он не мог внятно объяснить, как могут воевать между собой враждебные государства, если конкретные люди, живущие в этих странах, не хотят друг друга убивать.

— Пойдём дальше, — предложила девушка, — тут ещё одно кладбище рядом.

— Нет, поблизости больше ни одного.

— Есть, — Синичка потянула его за собой. — Я же чувствую.

По улице Ленсовета колдунья довела его почти до самого Парка Победы, но в последний момент резко свернула.

— Ты чего? — не понял Трофимов.

— Не могу… — замотала головой девушка. — Там тоже боль. Страшная боль. Вы живёте и умираете в бесконечном море боли. Не могу.

— Перестань, — Саша повернул её к себе, крепко обнял. Синичка зарылась носом ему за воротник, сложив сжатые в кулачки руки на груди, словно хотела целиком спрятаться в душе молодого человека. Скоро дыхание её стало ровнее, а холодный поначалу кончик носа согрелся. — Слушай, Синичка, а зачем тебе все эти кладбища?

— Зачем? — Она поёжилась, выбралась из объятий, взяла Трофимова под руку, и они медленно пошли по улице Фрунзе к Московскому проспекту. — Понимаешь: проход, который есть между нашими мирами, а точнее — только собирается открыться, слишком мал. Это скорее лаз, а не проход.

— Если он только собирается открыться, — сразу решил уточнить Трофимов, — то как ты сюда попала?

— Ты не поверишь, Сашенька, но меня здесь нет. Я растянута между мирами и нахожусь рядом только благодаря твоему желанию. А контакт с миром Тысячи Солнц мы можем установить только в часы полнолуния. Пройдёт много десятков дней, прежде чем я настолько «пропитаюсь» этой вселенной, чтобы постоянно поддерживать контакт. Причём очень слабый. Человек десять, двадцать протащить можно, не больше.

— А ты хочешь открыть широкий, просторный проход? Как бы тоннель между мирами?

— В общем, да.

— Только причём тут кладбища?

— Всё очень просто. Для открытия большого прохода нужно приложить много сил. Столько энергии не наберётся ни у меня, ни у тебя.

— Понятно, — воображение Трофимова тут же нарисовало оживших мертвецов, этаких «зомби» из голливудского «ужастика», бодро орудующих кайлами.

— Фу, — передёрнуло Синичку, — как ты мог подумать такое?

— А как ты собираешься сделать это на самом деле?

— В двух словах объяснить сложно, — задумчиво ответила девушка.

— А если не в двух словах?

— Сейчас, попробую. Дай собраться с мыслями.

— Хотя бы в принципе?

— Ну, в принципе это выглядит примерно так, — начала колдунья. — Когда олень поедает траву, он получает накопленную листьями силу. Пантера, сожрав оленя, поглощает его жизненную энергию. Если пантера утонет в болоте, её силы достанутся рыбам. В общем, происходит постоянная циркуляция силы в природе.

— Оригинальная формулировка закона сохранения энергии, — хмыкнул Трофимов.

— Ты знаешь и это? — удивилась Синичка. — Ну, тогда всё просто: единственное существо, не передающее после смерти энергию другим, это человек. По общепринятому обычаю, человека кремируют и захоранивают, или просто хоронят. Поэтому кладбища — огромный источник силы.

— Ты хочешь сказать, — переспросил Трофимов, поворачивая в сторону метро, — что вы используете кладбища, как мы — нефтяные месторождения?

— Не совсем. Человеческая энергия имеет эмоциональную окраску. Если взять силу ваших кладбищ, то получится не тоннель спасения, а пещера ужасов… Что с тобой?