Год после чумы (СИ)

Витальность переполняла её можжевеловую чашу и норовила пролиться через край — не в силах откладывать полёт, Гертруда оделась и вырвалась на метле прямо из окна. Обогнув замок и совершив лихой вираж над башней Рейвенкло, она полетела на восток, навстречу восходящему солнцу.

Время размышлений, споров и поисков истекло — сегодня день, посланный мирозданием, чтобы вершить великие дела, думала она, набирая скорость. Все прозрения уже собраны, все видения в шарах проанализированы, все подсказки стихий сведены воедино, чтобы сделать пророчество явью. Пламя, из которого родится новый грааль, — это пойманное ею и Седриком дыхание Сердцеедки. Гертруда вспомнила то ощущение, которое охватило её, когда они влетели в чудесное малиновое облако: прикосновение к волшебству такой силы, что может стереть тебя в порошок. Но в один прекрасный миг — ты с ним на равных. Доведётся ли пережить такое вновь?

Всё могло быть иначе, шепчет внутри серый пепел: вы могли бы вырастить этот грааль вдвоём с Седриком, как Томас и Эльвира когда-то, насыщая его своей любовью. Гертруда распустила пепел по ветру и сказала себе, в который раз: нет, так не могло случиться. А если бы и случилось, то принесло бы им, наверняка, не меньше горечи, чем Кубок Огня — своим создателям. А новый грааль — дело для Круга невинных сердец. Для учеников Хогвартса, которые согласны вложить в него часть своей витальности и свою юную веру в то, что высокие цели — достижимы. Желающих нашлось немало — недаром же ещё с мая прошлого года они ждали возможности приобщиться к кипящим вокруг событиям не только сбором крапивы. И это прекрасно, что их много, — каждому понадобится оторвать от себя совсем немного силы для вложения её в новый артефакт.

Она развернулась и полетела обратно, глядя издалека на стены замка, освещённые рассветными лучами. Сколько сердец бьётся в нём сейчас в предвкушении чуда? Она представила себе тайное, незримое сердце самого замка, биение которого резонирует и попадает в такт со всеми сердцами из плоти и крови. Эх, пламя Сердцеедки, ты ведь и правда поглотишь их в каком-то смысле, как поглотила когда-то два других, наполненных жаждой и… Нет, думать об этом уже почти не больно. Ещё немного работы над собой — и воспоминания будут лишь в радость. Но лучше оставить это занятие для вечерней окклюменции, а сейчас — просто полёт. А сердца в замке бьются, добавил Профессор, скорее в предвкушении завтрашнего финала по квиддичу, и, конечно же, конца семестра. И тебе бы не мешало по этому поводу испытывать восторг — это я тебе как Профессор профессору говорю.

Жаль, конечно, что мне не доведётся увидеть всё это своими глазами, думала Гертруда, подлетая снова к замку и огибая его на этот раз с северной стороны — Башне Гриффиндора тоже полагается вираж. Но указания стихий были неумолимы: как можно меньше взрослых! Познавшим разочарования в жизни в ритуале не место, ибо именно из-за них теряется невинность души. И в результате было принято решение, что взрослых будет только двое: Кристина, которая выпустит пламя из его вместилища и создаст Нексус Ментиум, и портретистка Тэгвен, задание которой будет состоять в трансфигурации огня в чашу при помощи её художественного дара. Эли, конечно, будет там с Чашей Небес, через которую студенты направят свою витальность и помыслы к новому граалю.

Не обойдётся без Эли и во втором ритуале, вечернем. При мысли о нём Гертруду охватили, уже в который раз, противоречивые чувства. Она надеялась на гнев, который она испытывала ранее. Он пригодился бы ей для выполнения задачи, но почему-то он больше не приходил. Ну, ничего, думала она, возвращаясь в свою комнату. В нужный момент он наверняка явится.

После завтрака она направилась в хижину Айдана, куда вскоре пришли также Зореслава и Перенель. Айдан, явно только проснувшийся, стоял у камина с чашей чего-то горячего в руках и поглаживал Тиффани, дремавшую на каминной полке, а Кристина, одетая в белое, уже готовилась уходить. Гертруда не выдержала и обняла её, прошептав ей на ухо пожелания удачи. Та улыбнулась ей и начала говорить что-то в ответ, когда их прервал стук в дверь.

— Кого ещё принесло? — проворчал Айдан и направился к двери. Вскоре в хижину зашли слегка смущённые сёстры Уизли. Айдан удивлённо глянул на них и спросил. — Вы ко мне?

— К вам, но раз тут ещё и профессор Госхок, то и к ней тоже, — заговорили наперебой сёстры. — Мы её потом разыскивать собирались. Профессор Макфасти… нет, лучше начать не с этого, профессор Госхок, вот вам зелье мерцания!

— Да уж, давненько я не мерцала, — проговорила ошеломлённая Гертруда.

— Да вы не поняли! Это ж эксперимент ваш! С луковицами, — и Фиона шмыгнула носом. — Пришёл их час.

— Они же в состав нескольких зелий входят — например, настойка бодрости! — продолжила Джулиана. — Но мы подумали — как её потом мерять, бодрость эту, ежели двоим дать выпить? Иной на метле прокатился — и тут же бодрее стал. А вот кто больше мерцает — запросто разглядишь.

И Фиона протянула Гертруде две склянки.