Год после чумы (СИ)

А что же они у самого Кубка не спросят о его происхождении? подумала Берна. Раз уж им попался такой правдивый артефакт, можно это использовать. Или Этьен задаёт только вопросы, связанные с целями Конфигурации? Вдруг Кубок отказывается отвечать на всё остальное? Берна стала придумывать обстоятельства, при которых приключения Томаса Лермонта в Ином мире могли бы обрести важность для целей Майского ритуала, но быстро отвлеклась на саму балладу о Томасе Рифмаче. Слова зазвенели в голове Берны мелодичными колокольчиками — ей всегда нравилась эта песня. Почему мы её не исполняем на репетициях хора, задумалась она. Может, стоит попросить профессора Дервент включить её в репертуар? А то песен на латыни становится всё больше, а в них — ни колокольчиков, ни крови по колено, как в этой балладе. Берна замечталась и представила себя в роли королевы Фейри в роскошном бархатном платье изумрудного цвета на белом жеребце. Вот у ручья лежит на траве Томас Лермонт — Берна представила его себе с внешностью старосты Рейвенкло, светловолосого Мартина Фитцпатрика, который тоже пел в хоре. Вот он поднимается на локте и завороженно смотрит на Берну своими ясными голубыми глазами. «А теперь на полтона выше», прогремел голос профессора Дервент, и фантазия оборвалась, как нить, вытянутая из шерстяного платья. Берна нехотя вернулась к рукописи.

Обращает на себя внимание важность идеи «истинности» для многих могущественных артефактов. Шляпа Гриффиндора, распределяющая учеников в Дома, тоже, видимо, ориентирована создателем на некий эталон «истинной принадлежности» к чему-либо. Среди трёх Смертельных Реликвий есть «истинный» плащ невидимости (хотя тут, возможно, подразумевается иное значение этого слова). Возможно, этот фактор следует учитывать при попытках создания новых артефактов.

Это что же, профессор Госхок собирается создавать новые артефакты? Берна хорошо помнила то, что прочла в другом её трактате: что для создания магического артефакта нужно вложить в него часть своей витальности, необратимо понизив её запас в своём собственном сосуде. Стоит ли того «истинность»? Или это всё ради любви к познанию? Берна сделала пометку про создание новых артефактов в своём пергаменте и принялась читать дальше.

Что касается Небесной Чаши, известной среди магглов как Святой Грааль, то тут отследить историю артефакта особенно сложно. Про него есть много легенд среди магглов: большинство из них трактует Грааль в свете христианской религии. Как выяснилось в ходе майских событий 1347 года, история артефакта действительно связана с орденом тамплиеров (среди которых были и магглы, и чародеи). Маги-тамплиеры вкладывали в понятие «небеса» не божественность, подобно обычным рыцарям-храмовникам, а «высокие устремления», утверждая, что Чаша помогает осуществлять именно их. Легенда о том, что Небесная Чаша сделана не из горного хрусталя, а из «замёрзшего дыхания дракона» является скорее красивой метафорой. В данный момент Чаша находится в Хогвартсе, и её использование контролируется Советом магов Британии.

Про «высокие устремления» в последнее время по Хогвартсу поползли весьма занятные слухи. Этьен вложил в Конфигурацию цель найти способ превращать магглов в волшебников, и вот Элиезер, как говорят, намеревается попробовать провернуть это при помощи Грааля. Мол, что может быть возвышеннее, чем стремление зажечь огонь магии в том, в ком его не потрудилась зажечь природа? Оказывается, младшая сестра Макгаффина — сквиб, и с неё-то он и хочет начать. Говорят, она с матерью уже перебралась в Хогсмид из своего захолустья, чтобы быть поближе к Элиезеру. А ещё говорят, что Элиезер собирается передать сестре часть своей собственной витальности (он явно читал тот трактат профессора Госхок и сделал далеко идущие выводы). И, что самое интересное, говорят, что Элиезер поссорился со своей Эйриан из-за этого всего. Она и слышать не хочет, чтобы её драгоценный Эли делился своей магической силой с кем бы то ни было. Даже с родной сестрой.

Берна попыталась вспомнить, как вели себя сегодня Эли и Эйриан на уроке боевой магии. Кажется, они были в разных командах, но друг в друга никакими заклинаниями не бросались. И о чём это говорит? Берна вздохнула: разве влюблённых поймёшь? Если они не в ссоре — стали бы друг в друга кидать чары или нет? Чужие отношения — загадка почище какой-то там возвышенной чаши. Берна вернулась к свитку.