Год потопа

Из дома выходит мужчина с распылителем, а потом еще двое мужчин. Потом четыре женщины: две молодые, одна чуть постарше и одна намного старше – может быть, ровесница Тоби. Они одеты не как вертоградари, но их одежду нельзя назвать новой или слишком яркой. Двое мужчин – в простынях, на третьем брюки с отрезанными штанинами и рубаха. Женщины – в одеяниях до пят вроде наших накидок.

Они смотрят на нас: не дружелюбно, а беспокойно. Кроз представляет нас.

– Ты уверен, что они не заразные? – спрашивает первый мужчина, у которого распылитель.

– На сто процентов, – говорит Кроз. – Они все время были в изоляции.

Он смотрит на нас, ожидая подтверждения, и Тоби кивает.

– Они друзья Зеба, – добавляет Кроз. – Тоби и Рен.

Потом, уже нам, объясняет:

– Это – Беззумный Адддам.

– То, что от него осталось, – поправляет мужчина пониже ростом.

Он представляется: он сам – Нарвал, а остальные – Белоклювый Дятел, Дюгонь и Колибри. Женщины – Голубянка, Американская Лисица, Белая Осока и Майна. Обходится без рукопожатий – эти люди все еще не доверяют нам и нашим микробам.

– Беззумный Аддам, – говорит Тоби. – Приятно познакомиться. Я немного следила по Сети за вашей работой.

– А как вы попадали на сайт? – спрашивает Белоклювый Дятел. – В чат?

Он так смотрит на ее древний карабин, словно тот сделан из золота.

– Я была Рогатой Камышницей, – говорит Тоби.

Они переглядываются.

– Так это вы! – восклицает Голубянка. – Это вы Рогатая Камышница! Таинственная незнакомка!

Она смеется.

– Зеб нам так и не рассказал, кто вы. Мы думали, какая-нибудь знойная красотка из его бывших.

Тоби натянуто улыбается.

– Правда, он сказал, что вам можно доверять, – говорит Майна. – Настаивал на этом.

– Зеб? – произносит Тоби, словно сама с собой говорит.

Я знаю, она хочет спросить, жив ли он, но боится.

– С Беззумным Аддамом была веселуха, – говорит Нарвал. – Пока нас не поймали.

– Нас «мобилизовала», как они выражались, эта чертова «Омоложизнь», – говорит Белая Осока, самая молодая из женщин. – Коростель, черт бы его побрал.

Она смуглая, но говорит с британским акцентом, так что у нее получается «Коостель». Когда Тоби сказала им, что она на самом деле кто-то другой, они стали заметно дружелюбнее.

Я совсем запуталась. Я гляжу на Кроза, и он объясняет:

– Это то, что мы делали, биосопротивление. За что нас посадили в больбол. А это ученые, которых они схватили. Помнишь, я тебе рассказывал? В «Чешуйках»?

– А! – говорю я. – Но мне все еще неясно. Почему «Омоложизнь» захватила этих ученых? Может, их похитили как ценные мозги, наподобие моего отца?

– У нас сегодня гости были, – говорит Белоклювый Дятел Крозу. – После того, как ты ушел за овцами. Два мужика с женщиной, пистолетом-распылителем и дохлым скунотом.

– Да неужели? – говорит Кроз. – Вот это номер!

– Сказали, что они из больбола, как будто мы их должны были зауважать, – говорит Дюгонь. – Предложили обмен: женщину на батареи для пистолета-распылителя и мясо париковцы. Женщину и скунота.

– Я знаю, это они сперли нашу фиолетовую париковцу, – говорит Кроз. – Тоби нашла ноги.

– Скунот! С какой стати нам меняться на скунота? – возмущается Белая Осока. – Мы не голодаем!

– Надо было их пристрелить, – говорит Дюгонь. – Но они все время прикрывались женщиной.

– Как она была одета? – спрашиваю я, но они не обращают внимания.

– Мы сказали, что меняться не будем, – говорит Белоклювый Дятел. – Женщину, конечно, жалко, но они очень уж хотели заполучить батареи, а это значит, что у них заряды на исходе. Так что мы с ними чуть позже разберемся.

– Это Аманда, – говорю я.

Они могли ее спасти. Хотя я их не виню: нельзя давать батареи для пистолета людям, которые тебя же и застрелят.

– Так что с Амандой? – спрашиваю я. – Ведь мы же должны пойти и спасти ее!

– Да… теперь надо собрать всех снова, раз потоп уже кончился, – соглашается Кроз. – Как мы всегда говорили.

Он меня поддерживает.

– Тогда мы сможем, ну ты знаешь, восстановить человеческий род, – говорю я. Я знаю, что это звучит глупо, но мне больше ничего не приходит в голову. – Аманда нам будет очень полезна – она все хорошо умеет делать.

Но они только печально улыбаются мне, словно знают, что это безнадежно.

Кроз берет меня за руку и уводит.

– Ты это серьезно? – спрашивает он. – Насчет человеческого рода?

Он улыбается.

– Тогда тебе придется рожать детей.

– Может быть, не прямо сейчас, – отвечаю я.

– Пойдем, – говорит он. – Я покажу тебе сад.

У них отдельная кухня во дворе, несколько портативных фиолет-биолетов в углу и солнечные батареи, которые они сейчас монтируют. Нужных частей полно в плебсвиллях, хотя приходится остерегаться падающих зданий.

За домом – огород, хотя они еще мало что успели посадить.

– На нас нападают свиньи, – говорит Кроз. – Они роют ходы под забором. Мы застрелили одну, так что, может быть, другие теперь поостерегутся. Зеб говорит, что это суперсвиньи – генная модификация с мозговой тканью человека.

– Зеб? – повторяю я. – Он жив?

У меня вдруг начинает кружиться голова. Все эти люди, восставшие из мертвых, – уму непостижимо.

– А то, – говорит Кроз. – Ты чего?

Он меня обнимает, чтобы я вдруг не упала.

72