Год потопа

– Эти какабэшники тупые, – ухмыльнулся Крозье. На нем тоже была футболка «УЛЫБНИСЬ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ МЕНЯ!». – Мы запросто пройдем мимо них!

– Ничего я не сопливый, – буркнул Оутс и пнул Крозье в щиколотку.

Крозье отвесил ему подзатыльник.

– Мы невидимы для их радара, – сказал Шеклтон. – Они нас даже не заметят.

– Свиноед! – закричал Оутс.

– Оутс, ну-ка прекрати ругаться, – сказала Тоби. – Можешь пойти со мной и помочь мне кормить червей. А вы отправляйтесь. Вот вам бутылка. Не проливайте ее внутри «Бенца», особенно на деревянные вещи, иначе людям придется долго жить с этим запахом.

Она добавила, обращаясь к Шеклтону:

– Мы на вас очень надеемся.

Мальчикам в этом возрасте полезно внушать, что они делают мужскую работу, главное – чтобы не увлекались.

– Пока, сопля, – сказал Крозье.

– А ты вонючка, – ответил Оутс.

34

Наутро Тоби вела урок в «Велнесс-клинике»: «Лекарственные растения», для детей двенадцати-пятнадцати лет. Дети прозвали этот предмет «Бешеные травки», но это было всяко лучше, чем придуманные ими прозвища для уроков по обращению с фиолет-биолетом («Какашки-бумажки») и сооружения компостных куч («Гнилушки-вонючки»).

– Ива, – произнесла она. – Анальгетик. А-наль-ге-тик. Запишите на досках.

Заскрипели мелки. Пожалуй, слишком сильно заскрипели.

– Крозье, прекрати, – сказала Тоби, не оборачиваясь.

Крозье всегда нарочно скрипел мелком. Кажется, кто-то шепнул: «Сухая ведьма»?

– Шеклтон, я все слышу, – сказала Тоби; класс сегодня взбудоражен: еще не успокоились после истории с Ивоной. – Анальгетик. Кто знает, что это значит?

– Болеутоляющее, – сказала Аманда.

– Правильно.

Аманда всегда подозрительно хорошо вела себя на уроках, а сегодня – еще лучше обычного. Она была хитра. Слишком хорошие уроки получила в Греховном мире. Но Адам Первый утверждал, что пребывание у вертоградарей чрезвычайно благотворно для Аманды, и кто скажет, что Аманда не перевоспитывается? Тем не менее печально, что Аманда втянула Рен в свои чересчур привлекательные сети. Рен слишком поддается влиянию – она всю жизнь так и будет у кого-нибудь под каблуком.

– Какую часть растения ивы мы используем для изготовления болеутоляющих средств? – продолжала Тоби.

– Листья? – спросила Рен.

Слишком старается угодить, да и ответ неправильный. Похоже, Рен еще больше обычного не в своей тарелке. Должно быть, переживает потерю Бернис или чувствует себя виноватой: она так безжалостно отпихнула Бернис в сторону, когда появилась Аманда. Они думают, что мы их не видим. Не знаем, что они замышляют. Думают, что мы не видим их взаимного презрения, взаимной жестокости, интриг.

В дверь просунулась голова Нуэлы:

– Тоби, дорогая, можно тебя на два слова?

Голос Нуэлы звучал заунывно. Тоби вышла в коридор.

– Что случилось? – спросила она.

– Тебе нужно прямо сейчас идти к Пилар, – сказала Нуэла. – Она выбрала свой час.

У Тоби сжалось сердце. Значит, Пилар ей солгала. Нет, не солгала: просто сказала не всю правду. Она действительно что-то съела, но не случайно. Нуэла сжала предплечье Тоби, выражая глубочайшее сочувствие. «Убери от меня свои потные лапы, – подумала Тоби. – Я же не мужик».

– Ты можешь пока заменить меня в классе? Мы проходим иву.

– Конечно, дорогая, – сказала Нуэла. – Я разучу с ними «Ивушку плакучую».

Нуэла очень любила эту слащавую песенку: она сочинила ее для малышей. Тоби представила себе, как старшие дети будут закатывать глаза. Но Нуэла все равно почти ничего не знает о растениях, так что пускай поют: хотя бы время заполнят.

Тоби поспешила прочь, слыша за спиной голос Нуэлы:

– Тоби ушла, ей нужно исполнить свой милосердный долг; давайте поможем ей и споем песню про «Ивушку плакучую»!

Ее сильное, чуть фальшивое контральто взмыло над вялыми голосами детей:

Ивушка ты, ивушка плакучая моя,
Забери ты, ивушка, боль всю у меня…

Ад – это вечность, заполненная стишатами Нуэлы, подумала Тоби. И вообще, плакучая ива – не болеутоляющее. Белая ива, salix alba, которая содержит салициловую кислоту, – вот что утоляет боль.

Пилар лежала на кровати у себя в закутке, и восковая свеча все так же горела на полу в жестяной плошке. Пилар протянула к Тоби худую смуглую руку.

– Тоби, милая, – сказала она. – Спасибо, что пришла. Я хотела тебя видеть.

– Ты все сделала сама! – воскликнула Тоби. – И мне не сказала!

Она так расстроилась, что даже разозлилась.

– Я не хотела, чтобы ты напрасно беспокоилась, – сказала Пилар. Ее голос упал до шепота. – Я хотела, чтобы ты приятно провела бдение. А теперь сядь со мной и расскажи, что ты видела вчера ночью.

– Животное, – ответила Тоби. – Вроде льва, но не лев.

– Хорошо, – шепнула Пилар. – Это добрый знак. Тебе пошлют сильную помощь, когда ты будешь в ней нуждаться. Я рада, что это был не слизняк.

Она едва слышно хихикнула и сразу же поморщилась от боли.

– Почему? – спросила Тоби. – Почему ты это сделала?

– Я узнала диагноз, – ответила Пилар. – Рак. Обширные метастазы. Так что лучше уйти сейчас, пока я еще соображаю, что делаю. Зачем тянуть?

– Какой диагноз? – спросила Тоби.