Год, прожитый по-библейски

– Порой я не могу поверить, как сильно Бог любит меня. Я думаю: «Как же это возможно? Ведь я сама и близко не люблю себя так, как он».

Даже если возникают трудности или Джоэль где-то напортачит, она может рассчитывать на безусловную любовь Господа.

Возвращаясь с обеда, я в первый раз за неделю чувствую себя спокойно. Видите ли, на прошлой неделе у меня был небольшой нервный срыв по поводу этого библейского проекта. На последнем отрезке пути я лихорадочно пытаюсь прочесть абсолютно все книги о религии, взять интервью у всех духовных лидеров и выяснить, как соблюдать все правила. А если я пропущу ценную идею? Если прогляжу какой-то перевод? Я не заплатил Богу пять сиклей, чтобы выкупить первенца. И еще не разговаривал с адвентистами Седьмого дня. Что если они владеют секретом? Да я же почти не притронулся к Библии!

Но, может, Бог простит меня за недостаток знаний. Если Джоэль права, он все равно будет меня любить. Я никогда не узнаю всего. И не могу с Ним состязаться. А если вам интересно, что бывает с теми, кто пытается, вспомните о чересчур старательных строителях Вавилонской башни.

И зачала еще и родила сына…

Бытие 29:34

День 359. Сегодня родятся наши близнецы. Мы сами выбрали эту дату. Мы решили, что они появятся на свет Божий сегодня, 24 августа, в девять часов утра. Дата записана в календаре Джули на компьютере, как будто это регулярный осмотр у офтальмолога.

Этот подход кажется мне абсолютно не библейским. Не могу представить себе, чтобы Рахиль запланировала рождение Иосифа на третий день после сбора ячменя. Но наши дети расположены попой к выходу, и доктор говорит, что у нас один вариант: кесарево сечение.

Роды проходят очень цивилизованно. Совершенно не так, как с Джаспером. В этот раз у Джули нет схваток и она не воет по-волчьи. Ее привозят на каталке в операционную. У нее на голове шапочка для душа. Джули делают анестезию нижней части тела, и все – она готова рожать.

Я натягиваю хирургическую маску на рот и нос и присоединяюсь к Джули в операционной.

– Нет-нет, – говорит сестра, – вам нужно закрыть бороду.

Она выводит меня наружу и дает вторую маску для нижней части лица. Я возвращаюсь.

– Сейчас мы снимем с вашей жены рубашку, – говорит сестра. – Если хотите уйти, уходите сейчас.

– Нет, спасибо.

Странное предложение. А, подождите. Она думает, что я ортодоксальный еврей и, возможно, не хочу видеть наготу жены.

Атмосфера в операционной странная. С одной стороны, это страшное и кровавое действо. Мое место у головы Джули, и доктор повесил над животом занавесочку, чтобы мы не видели самое неприятное. Но и от оставшегося на виду я едва не падаю в обморок. С другой стороны, обстановка почти расслабленная. Врачи болтают о планах на выходные, как будто едят салат с курицей в больничном кафетерии.

– Подержи меня за руку, – говорит Джули.

– Ну, ты будешь нечиста неделю после родов, поэтому я могу это делать, пока все не началось.

– Умоляю, не надо…

В 9:50 доктор вытаскивает первого маленького человечка. В 9:52 – второго. Теперь у меня официально есть куча сыновей.

Смотрю, как мои мальчики корчатся под большой греющей лампой. Сами они – тоже странные. С одной стороны, это зверьки – крошечные, голые, покрытые слизью. Они даже издают звериные звуки. Их плач не человеческий, он больше похож на кряканье уток. С другой стороны, я уже вижу в них нечто трансцендентное. Когда они распахивают глаза – голубые у обоих? как это возможно? – я замечаю то, что моя знакомая монахиня называет «ДНК Бога». Это живые глаза.

Когда доктор одного за другим извлекает наших сыновей, я вдруг вспоминаю о самых незабываемых родах в Библии. Да, даже в операционной я о ней не забываю. То было рождение близнецов Фареса и Зары. Происходило оно так: близнецы боролись за право родиться первым. Один сын, Зара, вытащил руку из утробы матери, и повивальная бабка обвязала красную нить вокруг его запястья. Тогда он втянул руку обратно. Второй сын, Фарес, совершил обходной маневр и вышел первым. В Библии не говорится, кто стал считаться первенцем при таком необычном раскладе. Я предпочитаю думать, что это был Зара, поскольку он первым открыл матку рукой – примерно так игроку НФЛ засчитывают тачдаун, если мяч оказывается за линией.

Я рад, что мне вспомнилась эта история. Не из-за поворота с красной ниткой. А из-за того, что, если вы помните, их зачатие – хорошая метафора в моем случае. Эти древние близнецы были зачаты при сложных обстоятельствах – они были отпрысками Иуды и его невестки Фамари, которая переоделась в блудницу. Мои сыновья тоже имеют сложное происхождение. Но, надеюсь, это не станет для них приговором.

А сейчас, набирая этот текст, я думаю: не может ли история Фареса и Зары считаться Большой метафорой для моего года? И не применима ли она к самой Библии? Может, ее не продиктовал сам Бог. Может, ее рождение было беспорядочным и сложным, связанным с политическими программами и устаревшими идеями. Но это не мешает Библии быть прекрасной и священной.