Год рождения 1921

Эрика — умная и сметливая девушка. Такой она была все годы, которые он прожил с ней под одной крышей. Но только ее письма открыли Бенту глаза. Словно прежде он был совсем слепой. И в нем вдруг снова вспыхнула физическая тяга к этой девушке, но в ту же секунду ее заглушило опасение перед будущим. Весь ход войны промелькнул перед внутренним взором Бента, и ему стало ясно, что сбудется все, о чем говорил чех в Саарбрюккене. Германия потерпит поражение. Вместе с нею потерпит поражение и навсегда лишится удобной и идиллической жизни торговец Генрих Бент, член партии Гитлера, один из ее ветеранов. Никогда не сбудутся желания, которые он, пробужденный сердцебиением, познал этой ночью. Жизнь его кончится с последним выстрелом на фронте, а потом наступит жалкое прозябание и горькое оплакивание былых радостей.

И впервые губы Бента искривились злобой и ненавистью к тому, в ком ныне он увидел главного виновника своих бед. А ведь еще недавно, в тупом ослеплении, он считал его своим защитником и спасителем. Сидя у окна, фельдфебель понял, что нет спасения от петли, которую этот маньяк затянул на шее немецкого народа. Но Бент недолго думал о Германии, мысли его снова обратились к собственной судьбе, к своим похороненным чаяниям и мечтам. Он оплакивал себя и ненавидел тех, кто будет радоваться поражению Германии и его несчастью. У Бента возникло острое желание увлечь за собой в пропасть всех, на чьей стороне окажется победа. Стареющее, сжатое страхом сердце ожесточилось, Бента захлестнула злоба и ненависть. Около мягкого рта, обычно склонного к мечтательной улыбке, залегла жесткая складка. И Бент решил, что овладеет Эрикой, как только поедет в отпуск домой; он проникся уверенностью, что имеет на это полное право. И к чехам отныне он станет относиться иначе. Конец скопидомству и аскетизму! Он не будет больше беречь деньги и отказывать себе в удовольствиях, не будет нелюдимым мечтателем, потому что жалко дня и минуты, ибо каждая из них приближает конец, о котором ему сегодня ясно сказало судорожно забившееся сердце.

Прислушавшись к храпу Гиля, Бент подумал, что в жизни еще не слыхивал более противного звука, и, потянувшись через проход, столкнул ефрейтора на пол.

— Перестань храпеть, скотина! — рявкнул он на сонного Гиля, который неловко вскарабкался обратно на диван. Бент лег, сбросил со своего дивана подложенную под ноги газету и завалился в тяжелых сапогах на чистый плюш.

— К черту все! — вслух произнес он и закинул руки за голову. — К черту такую жизнь!

В Геннеке в три часа ночи поезд остановился. Ребята вылезли из вагонов, сонные, помятые, повара Франтина и Йозка возились около дымившей кухни, помешивая в котлах овсяной «айнтопф».

— Недотепа! — кричали ребята Франтине и подставляли котелки. — Плесни еще этой жижи!

Несколько часов спустя поезд, как черепаха, пополз через Арнсберг, где англичане недавно разбомбили большую плотину. Эссен, Воннемен, Мершеде, Гопеке, Бределар, Вестхейм, Шерфеде. Наконец, добрались до Касселя.

Ребята промаршировали мимо разбомбленного вокзала и, спотыкаясь, пошли по улицам. Повсюду виднелись разрушенные дома, обломки стен, оголенные дымоходы, выбитые окна. Все это выглядело жутко и фантастически на фоне сероватого дождливого неба. Школа, где должна была разместиться рота, высилась над улицей, как неприступная твердыня. Внутри все сияло чистотой, в классах были натерты полы, на трехъярусных койках лежали стеганые соломенные тюфяки, в коридорах стояли жестяные умывальники. Калориферы дышали теплом. Рота улеглась спать в три часа ночи. Наутро ребята отправились на вокзал разгружать свой поезд…

Транспорт разгружали под дождем.

Вскоре на вокзал прибыл поезд со 2-й ротой из Гамбурга и с 3-й из Вильгельмсгафена — такие же вагоны со скамейками и печурками, такое же обмундирование, такие же усталые, сонные лица.

Чехи молча здоровались и обнимались.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

В половине первого ночи в комнату ворвался Гиль, зажег свет и с криком «Fliegeralarm»[64] затряс койки. Сонные парни нехотя начали подниматься.

Кованда протер глаза и спустил ноги с койки.

— А я и не слышал сирены, — проговорил он, зевая. — Может, этому горлопану только померещилось?

Где-то вдали послышался взрыв. Звук его донесся глухо, словно из-за плотной занавески, легкая воздушная волна докатилась до школы, сквозь полуоткрытые окна проникла в комнату и шевельнула светомаскировочную штору.

— Черт дери, вот это была бомба!

Парни поспешно соскочили с коек, суетясь, искали противогазы, пальто, обувь, каски. Вторая бомба грохнулась где-то совсем рядом, напор воздуха распахнул окно, со звоном посыпались стекла, сорванная штора взлетела к потолку.