Год среди каннибалов. Северо-Западная Амазония

Первое, что осознает путешественник по джунглям, – это собственная незначительность. Поначалу это открытие забавляет искателя приключений. Затем его возмущает предполагаемое превосходство неподвижных и бесчувственных растений, которые преграждают ему путь. И в конце концов он начинает ненавидеть джунгли так, будто это разумное существо. Однако отдельные части этого дикого леса всем нам хорошо знакомы: мы холим их в своих садах и лелеем в оранжереях. Но в Амазонии они объединяются, превращаясь в нашего злейшего врага. Они заслоняют солнце и обрекают человека на существование в унылом и душном полумраке. Весь мир сжимается до узкой тропы, с трудом проложенной сквозь густые заросли, которые впиваются в путешественника корягами и пытаются удушить его лианами, а в самом скверном настроении даже могут отравить прикосновением[92].

Амазонский лес – это не шикарный ботанический сад. Его отдельные экземпляры не изолированы друг от друга и не отмечены табличками. Здесь есть лишь однообразный клубок растений, через который путник прорубает себе путь к дневному свету и открытому пространству у русла реки. Редко кому удается увидеть цветок или фрукт. Однако внутри этого клубка заключено богатое разнообразие жизни тропических джунглей. Под толстым внешним слоем раститель ности сложно распознать отдельные виды. Порой за целый день перехода не удается даже мельком увидеть живое существо. Цветы здесь тоже есть, их тысячи, а мириады глаз внимательно следят за каждым неловким движением человека. Но, подчиняясь закону джунглей, даже самые беспечные животные предпочитают держаться в тени.

Легко сойти на берег одного из верхних притоков великой реки, вытянуть на сушу каноэ и, раздвинув завесу зарослей, оказаться в дикой глуши. Это простое, но знаковое событие. В тысяче ярдов от безопасной магистрали главного русла путешественник, ошеломленный буйной растительностью, окончательно теряется. Не имея тропы, ориентиров, не видя горизонта или неба, ему сложнее понять, в каком направлении двигаться, чем потерпевшему кораблекрушение или страннику в Сахаре. Самый верный курс для него – от одного русла реки к другому. Деревья и лес совершенно не помогают найти верный путь.

Каждый исследователь джунглей постоянно боится заблудиться. Индейцам свойственно совершенно неожиданно и по непонятной причине дезертировать, рискуя жизнью и не получив плату. Даже зная о том, что повсюду скрываются их кровные враги, они растворяются в лесу под покровом ночи и никогда не появляются вновь.

Со временем у цивилизованного человека все внутри переворачивается от одной мысли о своих коварных попутчиках, его воротит от их подлости и тянет избавиться от их присутствия. Желая побыть в одиночестве и подумать, он отходит немного глубже в лес и вскоре видит ручей – удобный ориентир, вдоль которого так легко идти. Он медленно бредет вверх по течению, стараясь вернуть потерянное самообладание, с интересом смотрит по сторонам, а вода ласкает его усталые ноги. В тишине он может прислушаться к себе, одиночество помогает думать и анализировать. Ему удается выстроить перспективу и расставить каждого участника экспедиции на свое место, словно на стеклянной витрине антропологического музея. Вернув себе самоуважение, он останавливается, чтобы полюбоваться вновь обретенным горизонтом.

Деревья окружают его со всех сторон. Чуть выше по тече нию виднеется полоса солнечного света, скользящая вниз по узкому пологу неба. Все остальное – растительность. Оглядевшись вокруг, путник понимает, что тяга к уединению сыграла с ним злую шутку. Но сомневаться – значит выставить себя на посмешище. Все просто: обратный путь до отмеченного им места займет столько же часов и минут, сколько он поднимался сюда, а оттуда и до лагеря рукой подать.

Но на пути назад у путника возникает множество вопросов: в котором часу он покинул носильщиков, с какой скоростью шел, сколько времени потратил на ленивые размышления. Деревья и речные пейзажи так похожи друг на друга. Тростник, сорная трава и заросли везде одинаковые, и то, что выделяло их из общей массы, теперь пропало. Должно быть, он уже прошел мимо своей отметки. Он кричит, поначалу неуверенно, а затем истерично, стреляет из винтовки, но лес лишь отзывается эхом. Со всех сторон его окружают сотни километров джунглей, и сигнал о помощи не может вырваться за пределы этих стен. Даже эхо кажется ему приглушенным, словно бой барабанов на похоронах солдата. Путешественник заблудился.