Год среди каннибалов. Северо-Западная Амазония

В некоторых племенах отец ухаживает за младенцем в течение трех – шести недель[416]. Уитото менее последовательны при соблюдении этого ритуала, чем боро. Правдоподобия теории, что кувада знаменует собой стадию перехода от матрилинейной к патрилинейной организации, придает тот факт, что среди племен, где счет родства ведется по отцовской линии, этот ритуал соблюдается гораздо менее строго и лишь частично по сравнению с теми, в которых матрилокальные обычаи до сих пор сохраняются: как, например, племена Британской Гвианы, о которых писал сэр Эверард им Терн[417]. Но, какими бы строгими ни были ограничения, отец неизменно воздерживается от охоты до тех пор, пока не заживет пупок ребенка. Ему запрещено даже прикасаться к своему охотничьему оружию[418] и есть мясо любого животного, за которым велась охота, что, по сути, является аналогом существующего для женщин табу на употребление животной пищи до рождения ребенка. Мужчина питается рыбой и маниоком, также ему разрешено использовать коку.

Тем не менее, несмотря на вынужденные лишения, индейский отец наслаждается жизнью. На самом деле он прекрасно проводит время, искренне веря в то, что его действия приносят большую пользу ребенку[419]. К нему приходят многочисленные друзья, чтобы выразить свою радость по поводу счастливого события. Для этого они даже приезжают издалека. Соплеменники подолгу беседуют, обмениваются кокой и лижут табак. В разгар поздравлений является шаман, чтобы высказать свое тщательно обдуманное мнение относительно новорожденного. Поздравления перемежаются ворчанием в знак одобрения и согласия с решениями, принятыми гордым родителем или его гостями. Торжественные речи прерываются церемониальным лизанием табака шаманом, отцом и его гостями.

Через восемь дней шаман и собравшиеся члены семьи дадут ребенку имя. В местных племенах младенцев мужского пола, как правило, нарекают именем дедушки по отцу. Помимо дальнейшего торжественного употребления табака, других ритуалов не проводят.

Мальчиков часто называют именами, обозначающими животных или птиц[420], имена девочек связаны с растениями и цветами. Например, у боро распространено мужское имя Pimwe – название белой водоплавающей птицы; или имя Eifoike среди уитото, означающее грифа-индейку[421]. Меня уитото называли Itoma, что означает солнце, и это самое близкое по звучанию к «Томасу» слово, которое они знали. Боро называли меня Pimwe – белый ибис, из-за моего белого банного халата.

Индеец никогда не произносит свое имя, соплеменники тоже не используют его при обращении к нему[422]. Они называют друг друга Tanyabe[423], то есть «брат», или Iero (уитото); Moma[424], что означает «отец»; в случае с женщиной это будет Gwaro (уитото), Rinyo (боро) – «мать», или Tanyali (уитото) – «сестра». Они никогда не обращаются друг к другу более прямолинейно, и если один из собеседников не является членом семьи, а значит, между ними не существует никаких отношений, они будут использовать выражение, эквивалентное нашему «товарищ», «мужчина», «девушка», или другое обобщение. Если боро хотят привлечь внимание мужчины, они кричат Mupe, если женщины – Muije. Поскольку я по очевидным причинам не имел никакого отношения ни к одному из своих товарищей, обычная родственная форма обращения была ко мне неприменима. И если я решался пойти на риск и сообщить врагам свое имя, тем самым наделив их властью надо мной, это мое личное дело.

Отказ называть свое имя распространен очень широко и не нуждается в комментариях[425]. Индеец из верховий Амазонки в этом отношении немногим отличается от наших собственных старомодных деревенских жителей[426]. Однако при том, что свои имена индейцы никогда не называют, им очень хотелось выведать мое, а добившись своего, они прилагали огромные усилия, чтобы правильно его произнести. Результатом таких попыток обычно становилось «Уиффена». Я также обнаружил, что индейцы не возражали против использования любого вымышленного имени, которое я им давал, предположительно, потому, что оно не было истинным, а значит, при его использовании они не подвергались риску магического воздействия, как в том случае, если бы я называл их настоящими именами[427].

В некоторых племенах принято давать имя умершего одному из живых родственников[428]. Считается, что таким образом лучшему другу покойного оказывается честь[429], и в дальнейшем это новое имя становится истинным, а то, которое было изначально, больше не имеет к нему никакого отношения.