Год сыча

– Ну, бывай, в следующий раз работай профессиональнее, – шаловливо замечает он, вылезая и раскрывая зонт.

Я остаюсь в машине, глядя, как его «БМВ», пятясь задом и резво поигрывая огоньками, выбирается из шеренги припаркованных иномарок и исчезает, чтобы пропасть для меня навсегда. Потом вынимаю из кармана куртки маленький диктофон и прокручиваю запись.

«Дурашка, – мысленно обращаюсь я к тому, кто катит сейчас в блестящем от небесной влаги авто, – я же нарочно тебе подставился. Наняла меня не жена, а любовница твоя, которой ты клялся, что живешь со своей благоверной, как братик с сестричкой, и в последний раз занимался с супружницей сексом еще до эпохи исторического материализма.

Ловкий ты паренек. Любовница твоя внешне ничуть не краше жены. Нашел двух богатых уродливых баб и доишь обеих. Прощай, альфонсино, моя работа выполнена. Похоже, твоей халяве приходит конец. Любовница выпрет тебя да еще сообщит жене – насколько я понял, обид она не прощает. Супружница тоже даст тебе коленом под зад – эта дама не менее крутая. Ничего. Не пропадешь. Вокруг столько состоятельных одиноких женщин, на твою жизнь хватит с лихвой…»

К вечеру тучи опорожняются до донышка и пропадают, будто и не было, и окружающая действительность становится свежей, яркой и четкой. И город кажется большой деревней, пропахшей мокрой травой. Я, как штык, опять на боевом посту – в бывшем своем домишке, в маминой квартирке.

Я не один. Со мной Клара, полненькая, очкастенькая Кло. При виде ее мамины глаза становятся дикими и игривыми. «Барышня по делу», – успеваю шепнуть маме, но на ее лице остается выражение двусмысленное и лукавое.

Клару не пришлось долго уламывать. С полузнакомым мужчиной к черту на кулички она отправилась с удовольствием. Не знаю, что вертелось в ее головенке под почти бесцветными волосами, но, похоже, надеялась на романтическое приключение.

Интересно, что она подумала, очутившись здесь? Может, решила, что у сыча по прозвищу Королек серьезные намерения, и он решил с ходу познакомить ее со своими предками? Как бы то ни было, ведет она себя уверенно, хотя и прикидывается пай-девочкой, церемонясь и скромничая.

Мама удаляется смотреть сериал, деликатно оставляя нас вдвоем.

Надвигается «время Ч».

Не заставив долго себя ждать, во дворе возникает потасканная черная «тойота», когда-то, наверное, вызывавшая восторг эффектным экстерьером. Подогнав под свое зрение подзорную трубу, Клара застывает маленьким изваянием. Она похожа на полководца, обозревающего поле битвы, этакий упитанный загорелый Наполеончик в розовом топике на бретельках и бледно-салатных шароварчиках.

Я стою рядом, вдыхая еле уловимый запах духов, против своей воли представляю ее нежное сдобное тельце, крепкие грудки и переживаю сильное эротическое чувство.

По незримым каналам, связывающим мужчин и женщин, Кло передается мое состояние. Она отрывается от окуляра. Ее чудовищно близорукие глаза смотрят беспомощно и маняще – такой взгляд, должно быть, вырабатывался у женщин тысячелетиями. Губки раскрыты невинно и соблазнительно, как у прилежной ученицы. Чертовка! Сумела-таки меня пронять.

– Глядите, как бы самое интересное не упустить, – мрачно говорю я.

Хмыкнув, она снова утыкается в окуляр. Наш роман закончился, не начавшись.

А на улице события следуют своим чередом. Только что за мордозадым захлопнулась дверь – и вот она уже отворяется, выпуская на свет девчонок в пикантных нарядах.

– Лета! – ошеломленно произносит Кло, обратив ко мне растерянное, как у заблудившегося ребенка, лицо.

– Точно она?

Кло раздосадованно машет ручкой и снова припадает к подзорной трубе. Но машина уже отъехала.

– Что это? – упавшим голосом спрашивает Кло.

Происходящее явно не укладывается в ее голове. Впрочем, тут у любого шарики за ролики зайдут. Еще бы. Сначала она попадает в дом сыча, а затем из его окна видит пропавшую подругу. Я бы сам на ее месте тронулся.

– А теперь дайте самую страшную клятву, что никому ни под каким видом не проговоритесь о том, что видели.

Поломавшись, Кло клянется жизнью матери, и я отвожу ее обратно – в аккуратненькую обитель, где мирно сосуществуют две одинокие женщины. Возможно, это приключение окажется единственным в ее судьбе, и она, состарившись, будет с упоением рассказывать о нем своей дочке, которую, как и мать, заведет без мужа.

Вернувшись в свою двенадцатиэтажку, достаю из холодильника пиво. Во мне кипит такое торжество, что и сорока тысяч литров не хватит, чтобы его залить. Увы, в холодильнике только три бутылки с чудотворным напитком.

Опорожнив третью, чувствую: помаленьку отпускает. Теперь можно и поразмышлять.

Итак, Леточку я отыскал. Самое время звонить Клыку и договариваться о свидании под сенью струй.

Сейчас запузырить ему сообщение или с утречка, на свежую голову? Пожалуй, завтра порадую паренька.

* * *