Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ)

   Но потом пришел Лю, усталый, но довольный, теплый и живой Лю, пропахший своим и конским потом, запыленный и взлохмаченный. Повалился рядом, не рaздеваясь, так что у видавшей, наверное, дюжину наместников, кровати чуть ножки не разъехались. Притянул к себе, сонным вздохом согрел ей шею и, наконец, пристроился, бесцеремонный и бесхитростный, как большой кот. Он заснул почти сразу, положив тяжелую голову ей на грудь, и как бы Люся ни ерзала, пытаясь его отпихнуть, только теснее прижимался, да обнимал крепче. Она сдалась после пятой по счету попытки сдуть щекочущую ей губы прядь, вздохнула и вдруг расслабилась, словно и впрямь оказалась дома.

   Поместье циньского вельмoжи больше не казалось ей пустым, безжизненным и холодным. А время свернулось клубком, мурлыкнуло и обняло ее руками древнего мятежника. Все стало правильно. По-настоящему.

   «Мой первый настоящий дом, - подумала Люся, засыпая. – Мой муж и мой дом. Настоящий. С усадьбой я управлюсь… И с железoм и солью тоже разберусь! Завтра, я сделаю это завтра».

   На третий день правления великой ванхоу в Наньчжэне энтузиазм ее, приобретенный в объятиях Хань-вана, иссяк, будто пересохший колодец. Это ведь поначалу кажется, что можно горы свернуть и новой метлой по-новому вымести косные традиции и старые правила, а как возьмешься – о-хо-хо! Рук-то не хватает! Железо? Соль? Тут с поместьем бы разобраться! Слуги циньского наместника ведь не просто разбежались, они ещё и растащили из усадьбы все, что плохо лежало. «Этих людей можно понять, - повторяла себе Люся, угрюмо обходя свои новые владения. - Как устоять, если чужое богатство само в руки просится?» Наместник все нажитое добро увезти, конечно же, не смог, так что добрые люди Наньчжэна выгребли немало. Даже занавески и ширмы уволокли, а кое-где – отодрали и доски. В кладовых не нашлось даже мышиного пoмета, а в кухне – ни единого целого горшка. Внутренние покои, где поселилась ванхоу, от мародеров пострадали меньше всего, но и там в бумажных перегородках зияли дырки, половина дверей была сломана, а кровать оказалась единственным целым предметом мебели. В общем, прежде чем начинать владычествовать над землями Ба, Шу и Ханьчжуном, предстояло ещё в доме порядок навести. И поскольку орудовать метлой, молотком и долотом небесной госпоже было не по чину, для начала следовало айти людей, которые всем этим займутся.

   - Не беспокойся, – утешил ее Лю в их первое утро в Наньчжэне. - Подумаешь, стулья растащили! Тоже мне, беда! Крыша есть, стены есть – что ещё надо? А спать я все равно буду в твoих покоях, так что мы и одной-единственной кроватью на весь дворец обойдемся, лады?

   Люся, как раз воевавшая с его непокорными черными прядями, зашипела сквозь зажатый в зубах гребень. Ей было, что ответить, но тут уж либо язвить, либо доделывать милому прическу, раз взялась. Покончив с заплетанием идущей от шеи к затылку косички, хулидзын, изловчившись, зачесала его волосы вверх и одним движением закрутила в пучок, закрепив шпилькой заколку-гуань.

   - Тьфу! – избавившись от гребня, Люся хотела отодвинуться, но Лю не пустил, с возмутительным смешком ухватив ее под коленки и опрокинув на Единственную Кровать во дворце. - Перестань! Сейчас все мои труды пойдут насмарку!

   - Разве ты не причешешь меня снова?

   Вот разве можно так запросто совладать с искушением, когда оно, искушение это, щурится так весело и бесстыдно, шепчет так вкрадчиво и так ненавязчиво, словно между делом, пытается сдуть легкую ткань с ее груди? Но ванхоу собрала волю в кулак и этим кулаком двинула искушение в смуглый бок, не пощадив ни его, ни драгоценной Единственной Кровати, отчаянно скрипящей от малейшего толчка.

   - Расплетать-заплетать, растрепывать-причесывать… - проворчала Люся, ловко уклоняясь от попыток Лю ее изловить. – Так и день пройдет! Давай-давай, Хань-ван, облачайся в свои тридцать три халата и топай править землями Ба, Шу и Ханьчжуна! я покуда дворцом займусь.

   - Каждому свое, - с душераздирающим вздохом Лю Дзы потянулся за привычным потрепанным коротким халатом-пао, но хулидзын шлепнула его по руке и строго ткнула пальцем в сторону висевшего на распялочке темно-синего шеньи.

   - Вот это надевай. И нечего увиливать! сли уж меня заставил подолом двор подметать, а рукавами цепляться за каждый гвоздь, так и сам теперь так же мучайся! – и добавила подходящую к случаю «небесную» мудрость: - С волками жить – по-волчьи выть!

   С трудом выпроводив Лю из Внутренних покоев, Люй-ванхоу огляделась, вздохнула и тоже завернулась в длинное ханьфу. Чтоб по-честному – не одному же Хань-вану страдать в неудобных и непрактичных одеждах. И пошла осматривать свое хозяйство, на ходу пинками поднимая заспанную свиту и стараясь спросонок не наступить самой себе на подол.

   К исходу первого дня Люся сумела решить проблему c водой и дровами, на второй – собственноручно подмела полы во Внутренних покоях, а на третий едва сама не взвыла. По-волчьи.