Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ)

   Сян Юн оказался чудесным мужем и... из рук вон плохим правителем.

   Уже при разделе империи Цинь он сумел насолить всем, не только врагам, но и соратникам, породив целую армию недовольных. Первым не вынес чинимой несправедливости некий Чэнь Юй, много лет служивший чжаоскому вану Се, которого Сян Юн, ничтоже сумняшеcя, выселил в земли Дай. Новоиспеченный Чжао-ван тут же выпер Чэнь Юя со всех тепленьких должностей. Кому такое понравится? И только Сян Юн не понимал, отчего этот самый Чэнь вдруг подбил циского вана напасть на владение Чаншань.

   - Вот ведь гад! - бесновался князь Чу, потрясая срочным донесением.

   онец, доставивший послание, уткнулся лицом в циновку и старался дышать как можно тише, дожидаясь, когда схлынет первая волна господской ярости.

   - Представь, Тьян Ню, этот негодяй мобилизовал всех солдат в подчиненных eму трех уездах и, соединив свои силы с войсками Ци, идет громить Чжан Эра! Каково?

   - Когда ты сoслал Се-вана на север, этот человек потерял всё. Чему ты удивляешься? – резонно возразила Таня. – Зачем было отбирать Чжао у прежнего правителя?

   Она заняла стратегическую позицию между Сян Юном и гонцом. На всякий случай, если его привычка наказывать первого, кто подвернется под руку, возьмет верх над обещанием сдерживать порывы.

   - Ну, как это – зачем? Чжан Эра следовало наградить, а он хотел владеть Чжао, - отвечал простодушный ван-гегемон. - Ты вспомни, как под Цзюйлу этот Се-ван драпал от Ли Чжана? Он – трус, поделом ему.

   На взгляд Татьяны, новый чжаоский ван ничем от предыдущего не отличался, разве только щеки не успел наесть и отрастить пузо.

   - Скорее всего, так и есть. Но если сейчас Чжан Эра одолеют и выгонят из Чаншаня, то он ополчится прежде всего на тебя.

   - Это ещё почему? Нет! Не мoжет быть! - взбеленился le general.- Ты не понимаешь. Чжан Эр мне предан и благодарен.

   Небесная дева лишь печально вздохнула и незаметно подтолкнула ногой гонца в сторону двери. Парень попался сообразительный, и пока госпожа Тьян Ню демонстративно вчитывалась в иероглифы на бамбуковых пластинках, незаметно отполз к порогу.

   Спорить с Сян Юном было бесполезно, а Тане совсем не хотелось ссориться. И без того время, отпущенное им историей, стремительно утекает, как вода между пальцами. Вот-вот опять начнется междоусобица, и новая война обязательно отберет у Тьян Ню мужа. Чтобы загнать в безвыходную ловушку и в конце концов убить.

   Люси и Лю Дзы

   Вот чего Люся сразу не смогла понять, так это чем Лю так не по нраву пришелся этот Ханьчжун. Наслушавшись сетований и проклятий своего Хань-вана, Люй-ванхоу уже представляла себе этакую пустыню, в которой кое-где торчат безжизненные скалы, точно редкие зубы во рту старца, среди солончаков свищет лютый ветер, а голодающее население выползает из покосившихся халуп только для того, чтобы тощими изъязвленными ручонками наловить саранчи. И тут же, живьем, сожрать.

   Но стоило ханьскому воинству начать спуск в долину, как Люся поняла, что, мягко говоря, обманулась в ожиданиях. Потому что прoклинаемый Лю Ханьчжун оказался невообразимо, волшебно прекрасен. Людмила, вроде бы успевшая привыкнуть к завораживающей красоте этой земли, видевшая и горы, и реки, и Центральные равнины, столицу империи и даже обитель древней богини, лишь раз взглянула со склонов циньлинских гор на открывшийся внизу край – и замерла, очарованная. Умытая ночным дождем, перед ней открылась долина, будто перевязанная изумрудной лентой реки – а там, за рекой, лежал Наньчжэн. Не самоцвет среди бархатной обивки, нет – проcто речной камешек, бережно хранимый в обклеенной зеленой бумагой самодельной шкатулке, ценный лишь для того, кто им владеет. Блестели красно-коричневые черепичные крыши, вились дымки, и всюду, куда хватало глаз, царила зелень. Все оттенки зеленого, от нежности бамбука до глубокого темного изумруда волн реки Хань. Наньчжэн открылся Люсе по-простому, без столичного величия или кокетства, просто распахнул перед небесной лисой ворота и сказал: «Я твой. Люби меня». Как тут было устоять?

   Нет, она совершенно не понимала, чем же этот край и этот город не угодил Лю Дзы. Не понимала, пока крутившийся рядом на правах брата Люй Ши по-родственному не прoсветил недогадливую небесную сестрицу.

   - Почему Лю назвал Ханьчжун страной нищих? - недоуменно молвила хулидзын, пока они медленно ехали по улицам Наньчжэна, поднимаясь к поместью наместника – новому дому для нового правителя Ба, Шу и Ханьчжуна. - Прекрасный ведь край, зеленый… В горах мы зверье распугали, конечно, но наверняка тут вдоволь и дичи, и есть, где скот пасти и зерно выращивать. Так что е здесь не так? В чем подвох, братец?

   тпрыск торгового клана и шуpин Хань-вана несолидно почесался, шмыгнул носом и объяснил по-простому:

   - Зеленый-то зеленый, да толку от этой зелени и зверья в лесах, когда в княестве соли своей нету.

   - Соли? - Люсе показалось, что она ослышалась. – Нет своей соли? А это настолько важно?

   - ще бы! Сами посудите, небесная сестрица: народ без соли тощает и хворает. А коли люди бедны, с чего княжеству богатеть?