Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ)

   Победа, в общем-то, была сомнительной. Неоднозначной была победа. Потрепанные войска расползлись пo своим лагерям, а поле меж ними досталось похороным командам, мародерам и стервятникам. Но подкрепление, которое так вовремя привел Хань Синь,изрядно поправило дела Лю Дзы. Бывший циньский сановник не просто сам пришел, он ещё и обоз привел, о чем и доложил, по всей форме совершив полный поклон. Точнее, попытавшись. Глядя, как усталый и подраненный военачальник, придерживая наспех замотанную прямо поверх одежды руку, становится на колени с намерением стукнуться рассеченным лбом о доски помоста, Лю жестом остановил его и радостно воскликнул:

   - О, вот и мой драгоценный друг явился! Приготовьте сиденье для генерала! Садись рядом со мной, братец, не чинись!

   - Слуга благодарит Сына Неба за милость, - не дрогнув лицом, отчеканил Хань Синь, но чиниться не стал, уселся по правую руку. Глянув на такое дело, приближенные тихонько зашушукались. Новая звезда грядущего царствования зажигалась прямо на глазах.

   - Ну ты глянь, как заволновались, - ухмыльнулся Хань-ван. - Теперь тебе не продохнуть будет от подхалимов, братец. Молодец. Вовремя пришел. С Ци-ваном, я так понимаю, покончено?

   - Слуга отвечает государю, – сверкнул очами бывший Сыма Синь. - Получив ваш, Хань-ван, приказ, слуга отправился в земли Ци. Всюду, где проходил отряд, ваш слуга созывал народ под знамена Сына Неба. Милость Небес, которая озаряет путь Хань-вана, известна всей Поднебесной; одного лишь вашего, государь, имени, хватило, чтобы отовсюду собирались смельчаки. Вскорости ваш слуга уже вел в бой войско в десять тысяч мечей. К северу от Хуанхэ недостойный вашей милости Хань Синь вступил в бой с армией Ци и Чжао и нанес им поражеие. Тогда Сян-ван послал военачальников Лун Цзю и Чжоу Ланя, чтобы помешать вашему слуге напасть на Чу. Нo ваш подданный возглавил конницу и разбил их обоих. Тогда циский ван Гуан Хэн ринулся бежать, но ваш слуга настиг его, убил и утвердил власть государя над Ци. Следуя вашему пожеланию, затем этот подданный поспешил к государю с лучшей половиной войска и всеми взятыми в Ци припасами. Другую половину слуга оставил в Ци под началом командующего конницей Гуань Ина. Теперь слуга смиренно просит порицания от государя за преступное промедление.

   Лю, на протяжении всей этой речи поглаживавший рукоять меча, улыбнулся и ласково похлопал «слугу» по наплечнику.

   - Сколько ж дней ты, братец, с коня-то не слезал? Небось, уж в глазах рябит от усталости. Ничего,твои труды без награды не останутся. Скажи-ка, а регалии Ци-вана привез? Да по-простому отвечай,тебе – можно.

   - Слуга… - начал было Хань Синь, но, заметив недовольство государя, тут же исправился: - Привез. И печать его,и пояс, и даже гуань с его макушки.

   - Вот и славно. Вот и владей. Ща быстренько указ напишу. Бери печать, надевай пояс и гуань забирай. Только вели ее кипяточком обдать, гуань-то, чтоб от покойника вшей е подцепить. Отныне ты у нас Ци-ваном будешь.

   Новоназначенный Ци-ван благодарно моргнул, дeрнул щекой и позволил себе дерзостно попенять государю вполголоса, чтоб другие не слышали:

   - Вы бы, Хань-ван, поосторожней с землями. Нас тут много желающих, если всем земли раздавать, Поднебесной не хватит. Да и ритуал cоблюсти надо, все ж не чашкой риса меня жалуете, а целым княжеством.

   - Не жужжи, – отмахнулся Лю. - А то гуань покойного Гуан Хэна обратно отберу. И привыкай, я ж мужик дикий, еще рук от мотыги толком не отмыл, а ритуалам вашим не учен. Посиди тут со мной, передохни малость. Только впредь не смей поучать государя, а то нарвешься.

   Хань Синь уе открыл рот, чтобы разразиться извинениями, но тут заревели трубы, снова бухнули барабаны, а по лагерю прокатился радостный галдеж. Это возвращался со своим отрядом гордый Люй Ши. От пятисот всадников, ушедших с ним ночью, уцелела от силы половина, зато с собой брат небесной ванхоу вел не только телеги с чуским добром, но и целую прорву самих чусцев во главе со знаменитым клейменым Цин Бу.

   Цин Бу в жизни своей, если исключить бесславные годы юности, принимал немало почестей. Его самого не единожды чествовали как победителя в битвах, пoднимали за его ратные успехи чаши с вином, почитали как удельного князя, но никогда прежде окружающие его люди так не ликовали при виде государя. Те самые, которые совсем недавно вaлялись у Цин Бу в ногах, вымаливая разрешение совершить предательство.

   Едва лишь стало понятно, что внезапный налет ханьцев лишил армию всех запасов продовольствия, как потянулись к клейменому Бу его подчиненные. И стали в очередь, чтобы молить о спасении собственных шкур. Закаленные в боях командиры размазывали слезы по грязным, покрытыx сажей щекам,и так слаженно голосили, что устрашилось бы самое храброе сердце. А советник Хэ, знай, нашептывал:

   - Спаси их, Хуайнань-ван. Позволь нам всем избежать гнева вана-гегемона. Ты же знаешь, что будет.