Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ)

    От восхода весь день до заката…

   И с оглушающим скрипом, разорвавшим уши, будто выстрел, колесо остановилось и круг перестал вращаться. Замер. А Люй-ванхоу, Люся Смирнова, незаконная дочь профеcсора Орловского, вспомнила, что она умеет дышать.

   - Так чего ты хочешь, Люси? - спросила Нюйва так буднично, словно и не вывернула только что наизнанку целую душу и не смотала, словно клубoк пряжи, целую жизнь. - Ты пришла ко мне с надеждой и с гневом в сердце, но что я могу тебе дать? Ты исполнила мою волю и уже была вознаграждена за это. У тебя был выбор,и ты выбрала. Сожалеешь ли теперь об этом? Ты уничтожила часть моей печати. Сама.

   - Как ты и хотела.

   - Конечно. Я ведь приказала тебе. Но взамен ты пoлучила больше, чем способны осознать люди. азве нет?

   - Но я и отдала больше, чем кто-либо. Мир и время, которому я принадлежу,и даже язык моей матери, и…

   - Взамен ты получила его, – богиня будто только что заметила Лю, приникшего к шее Верного. - Его и империю. Так чего тебе еще?

   - Империя не была нужна ни ему, ни мне. Он всего лишь хотел быть свободным. А я всего лишь хотела быть с ним. И всегда буду. Мы словно…

   Она захлебнулась словами, пытаясь хоть как-то объяснить этой могущественной и равнодушной силе, принявшей облик древней красавицы, смысл пoнятия «любовь». Один без другого – мертв. Один без другого – меньше, чем ничто. И целый мир пуст, если пуста рука, помнящая тепло другой руки.

   - Я могу починить только то, что сама сотворила, – Нюйва дернула плечом, словно невысказанные человeческие мысли одолевали ее жужжанием, как назойливые насекомые. – Его и тебя, вас я не создавала. Вы не принадлежите мне. Так как же я смогу тебе помочь?

   - Если не можешь исцелить его, тогда убей меня.

   - Но я того не желаю, – богиня вновь задумчиво коснулась гончарногo круга и почти по-человечески вздохнула. – Что делать с тобой и с ним, и с временем, которое вы изменили,и с ходом событий, который нарушили? Теперь мне вновь придется создать печать, которую ты разрушила, чтобы круг замкнулся. Вот что ты натворила, дитя.

   - ты… можешь? - Люся моргнула, пытаясь осознать. Ведь и верно! Если не будет рыбок, соединенных в печать,то спустя много-много веков батюшка не найдет их, не привезет в Петербург,и тогда Люся и Таня, его дочери, не станут владелицами… нет, хранительницами! – этого амулета, не окажутся сперва в Шанхае, потом в империи Цинь,и все пойдет по-другому. Умом она понимала, о чем говорит Нюйва, но сердцем принять эту предопределенность, это вечное колесо, на котором распяты и люди, и боги, не могла никак.

   - Ты – можешь?

   - Я починила Небо, - просто ответила богиня. - Неужели я не смогу исправить такую малость? Но ты должна мне помочь.

   - Что?

   - Садись, - Нюйва повелительно указала на место, где только что сидела. - Заставь круг вертеться. Слепи их снова. Ты сломала печать, и только ты сможешь ее починить.

   - Но… - она ещё пыталась хоть как-то возразить, но нога сама толкнула круг, а пальцы будто приросли к глине. И рыбки, маленькие пучеглазые рыбки, будто вынырнули из бесформенного месива. Одна темная, другая – светлая. Точно такие же, какими Люся из запомнила. Словно живые, они сами запрыгнули в подставленые ладони Нюйвы,и богиня впервые улыбнулась.

   - Это… так лего! – воскликнула женщина, сама себе не веря. – Так легко…

   - Да, – Нюйва кивнула. - Это просто. Но это – всего лишь начало. Колесо поворачивается, круг вертится,и глина вновь хочет стать чем-то иным. Может, чашей, а мoжет – кувшином.

   - Или человеком.

   - Или так, - согласилась богиня.

   - Тогда сделай это, - Людмила глубоко вдохнула, словно перед прыжком в холодную воду. - Сделай то, чего хочет глина. То, чего хочу я. Слепи нас заново.

   Нюйва молчала так долго, что Люсе показалось, будто богиня впала в оцепенениe от этих слов, и просьба обращена к статуе змееногого божества,и развеялась над Цветочной горой, словно дым курительной палочки – без следа и без ответа.

   - Ты понимаешь, о чем просишь? – молвила богиня, когда Люся уже почти отчаялась услышать ответ. – Стать глиной в моих руках. Шагнуть в колесо. Обречь и себя,и его на сотни перерождений, прежде чем вы снова встретитесь? И через все эти жизни нести тень воспоминаний, которые могут и не стать явью?

   - Я понимаю. И я не боюсь. Слепи нас заново.

   Людмила снова сжала одной рукой гриву Верного, а пальцы другой переплела с пальцами Лю. И прежде чем мир обрушился вокруг них, прежде, чем мокрая тяжелая глина отняла у нее дыхание, в последний миг перед тем, как она сама стала глиной, успела ощутить, как он сжал ее руку в ответ. Намертво. Навсегда.

   Тьян Ню. Осколки небес

   Северо-восточная часть провинции Аньхой, Китайская Республика, февраль 1933 года

   Ван-гегемон Западного Чу сидел в кустах с видом на грунтовую дорогу и внимательно наблюдал за тем, что там происходило. Рядом сидела Небесная дева и глядела на вана-гегемона с опаской и надеждой.

   - Что это за штуковина? - спросил он, показав пальцем на едущий грузовик.