Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ)

   - Нисколько, – тонкo улыбнулся Сыма Синь. - Тьян Ню сама сбежала от законного супруга, а этот недостойный человек, – он пoхлопал себя ладонью по груди, – он всего лишь спас небесную госпожу от превратностей путешествия. Горы по дороге в Наньчжэн так и кишат разбойниками. Хань-ван мне еще «спасибо» скажет.

   - Или украсит вашей головой стены Лияна, - буркнула Таня и, прикрывшись широченным рукавом, пригубила питье. риторное и обманчиво легкое, как местные нравы.

   Прежде чем ответить, Сай-ван выпил, закусил и как следует согрел руки над жаровней. То ли прикидывал в уме вероятность такого развития событий,то ли залюбовался злым блеском глаз собеседницы.

   - Сомневаюсь, – уверенно молвил он. - Когда Хань-ван вернется в Гуаньчжун, у него будет в руках лучшее оружие против Сян-вана. Вы, госпожа Тьян Ню. Думаю, Хань-ван обрадуется подобной заложнице. Разве я не прав?

   Возражать Татьяна не торопилась. Именно так всё и выглядело со стороны. И не только выглядело. Она сама сделала этот ход, отказавшись ехать в Пэнчэн.

   - Значит, ваша выгода в том, чтобы вложить оружие против Сян Юна в руку Лю Дзы? И я нахожусь здесь, что бы в планы не вмешался слепой случай, вроде разбойников?

   Красноватый отблеск стынущих углей да две масляные лампады не столько освещали почти пустую комнату, сколько делали тени еще гуще. Сай-ван надежно прятался в них, подобно волку в чащобе, оставаясь на безопасном расстоянии, и заявлять о своих намерениях не собирался.

   - И могу ли я доверять вашим словам вновь? – вкрадчиво спросила Таня. – Стоит ли мне опять поверить, что вы окажетесь на стороне Лю, а не с одним из тех алчных ванов, что делят - не поделят однебесную?

   Сыма Синь ичего не ответил, даже не шелохнулся, но глухо прорычал что-то неразборчивое. Тогда небесная дева продолжила выманивать его из тьмы. Не кускам мяса, а словами.

   - Судьба переменчива, Сай-ван. Вдруг вы решите вложить оружие против Сян-вана в совсем другие руки? Откуда мне знать? Вы так вероломны и непостоянны в своих привязанностях. Вчера вы служили Цинь, сегодня дружите с Чу, а завтра полюбите Хань...

   И она добилась своего. Бывший военный советник резко подался вперед, почти прыгнув навстречу. Грянувший в этот миг гром заглушил треск отлетевшего в сторону столика и звон посуды, молния на миг осветила весь дом и перекошенное страстью лицо Сыма Синя. Его пальцы сомкнулись у Тани за спиной, словно челюсти капкана.

   - В чем моя выгода, спрашиваете вы? - спросил он шепотом, дыхнув Татьяне в лицо вином и внутренним жаром. – Давно уж пора догадаться, в чем она, моя небесная госпожа. Давно пора.

   Этот дикий напор напомнил Татьяне Орловской то, о чем не стоило забывать . Что они с Люcей явились в мир архаичный, ещё не познавший могущества империи Хань, блеска династии Тан и утонченности Мин. Нет здесь пока хрупких безделушек, не прижились излишества и роскошества, и до ближайших изящных чувств ещё минимум пять веков, а то и больше. Суровый мир беспринципных мужчин в грубых доспехах, привыкших получать свое силой, глядел на Таню черными глазами Сыма Синя и крепко-крепко держал в объятиях.

   - В западных землях есть игра, похожая на вейци, - прошептала она собственному отражению в его расширенных зрачках. - Двое игроков двигают резные фигурки по доске, расчерченной на черные и белые квадраты. Чтобы победить, нужно загнать «вана» соперника - главную фигуру - в безвыходное положение, заставить его сдаться. Но сделать это не так просто.

   - Игра для мудрецов?

   - ожалуй, - кивнула Тьян Ню,изо всех сил стараясь не стучать зубами. - Но бывает так, что любой ход игрока ведет к ухудшению его позиции.

   - А что даст бездействие?

   - Будет тот же результат. Делать нельзя и не делать тоже нельзя.

   Мужчина подозрительно сощурился.

   - Думаете, сейчас я в таком же положении?

   - Нет. Это я была в нем, пока не сбежала из Лияна, посчитав, что бездействие все-таки хуже.

   Заставив Сыма Синя задуматься, Татьяна остудила его пыл. Он разжал пальцы и слегка отстранился.

   - Даже если ваш «ван» все равно проиграет?

   - Пусть так. я продолжу играть за него, вместо тогo, чтобы просто смотреть, как его убивают другие,и ничего не делать.

   Честность небесной девы подействовала на Сай-вана, словно ведро холодной воды, вылитое на голову.

   - А какая же фигура в этой западной игре самая сильная? - полюбопытствовал он.

   - дни называют её «олководец», другие - «Дева».

   Сыма Синь коротко рассмеялся, оценив глубину символизма.

   - И каковы правила перемещения для этой фигуры?

   - Никаких правил. Ходит на любое число полей в любом направлении, но только при условии, что на её пути нет других фигур.

   - Забавное условие... Идемте, госпожа моя, я хочу вам что–то показать.

   Сайский ван церемониться на это раз не стал. Никаких раскланиваний, хвать за руку и потащил Таню за собой в ночь, во двор, прямо под ливень, не заботясь о сохранности одежд.

   Там прямо перед ступеньками парадного крыльца на коленях стояли двое – мужчина и женщина. Со связанными руками и ногами, избитые и мокрые, они дрожали от холода. Мужчина с повязкой на лице поднял голову и улыбнулся Тане разбитым в кровь ртом.

   - Сунь Бин!