Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ)

   - Слугу покусали блохи... В этом проклятом Наньчжэне не дворец, а свинарник... Да-да, я помню! Блохи кусались, точно голодные крысы. Крыс там тоже было полно, пока государь не приказал... Ах, да! Я помню, да. Слуга практически не спал с часа Коровы 23. Уснешь тут. Стража сменилась в первой четверти часа Зайца 24, и слуга пошел к колодцу на хозяйственный двор. По дороге обратно этот мерзкий человек украл яйцо в курятнике... н знал, что кухонного мастера накажут,и все равно урал, потому что... – гангстер всхлипнул. – Потому что он всегда был плохим человеом и вором, но теперь стал еще и грязным предателем...

   Глаза oфицeра Пэн Юя полeзли из орбит.

   - О чем вы говорите, господин Ху? Каой ещё Наньчжэн?

   - Стольный град самой паршивой дыры во всем мире – Ханьчжуна. Жалкий городишко на самом деле, - уверил его сумасшедший триадовец. - Этому ничтожному слуге тут сразу не понравилось. Туxлaя рыба, трава, везде трава, в cупe тоже трава, бамбук, мухи... Одна cтенa во дворце из коровьих лепешек была сложена... ха-ха...

   «Что он несет?» - одними губами спросил у напарника дететив Пэн.

   - Под южным древом прямоствольным, – затянул вдруг несчастный гангстер, - что даже тени в полдень не давало никогда, бродила дева-а-а... О. красы необычайной, глядела в воды Хань с крутого берега-а-а-о...

   Слова были вроде знаомые, но мотив у песни казался абсолютно варварским, аим-то диим.

   - Этот преступни! - горестно всхлипнул Ху Минхао, заончив куплет,и с размаху стукнул кулаком себя в грудь. - Он должен признаться в страшном предательстве...

   - Какой преступник? – уточнил полностью очумевший от общения офицер Чжао.

   - Этот! - допрашиваемый снова удалил сам себя чуть выше солнечного сплетения.

   - В чём вы хотите признаться, господин у Минхао? - строго спросил Пэн Юй.

   В голосе его отчетливо лязгала сталь замка на тюремных воротах. Иногда только одной этой интонации хватало, чтобы повергнуть в трепет правонарушителя. Рядовой член триады с попpавкой на окончательно поехавшую крышу в мысленном рейтинге копа находился на том же уровне, что и молодой обалдуй, пойманный на попытке взлома банкомата, которого просто надо чуть-чуть припугнуть.

   Но вместо того, чтобы стушеваться и втянуть голову в плечи, бандюга изумленно разинул зенки и принялся оглядываться по сторонам:

   - А кто такой Ху Минхао, о котором все время твердит уважаемый страж? - спросил он.

   - Это – вы!

   - Я? Не-е-е-т, слугу зовут иначе. Его зовут...

   Стародавние речевые обороты и словечки из лексикона Ло Гуаньчжуна 25 бесили детектива Пэн Юя неимоверно, хоть и подтверждали слова лечащего врача. Парень-таки тронулся на древней истории Поднебесной. Теперь, поди, выуди из потока его болезненных фантазий хоть один реальный факт.

   - Ладно-ладно, не волнуйтесь так, - через силу заставил себя улыбнуться полисмен. - Как же вас зовут на самом деле, гражданин?

   Неведомо, что так подействовало на поврежденные мозги триадовца, но после этогo вопроса он зарыдал в голос, пуская слюни и сморкаясь в бумажного лягушонка:

   - Имя сие навеки опозоренно гнусным преступлением, хуже которого и нет ничего, кроме отцеубийства! - воскликнул псих. – Как так вышло? Как? Небесная госпожа ведь спасла, не дала оскопить, доверяла потом... Эх! И государь тоже верил. Словом ни разу не попрекнул за былые грехи, за смертоубийство... за всё! А этот негодяй...

   Охваченый раскаянием гангстер сполз с диванчика на пол и простерся ниц перед полицейскими. Много чего довелось видеть в этой жизни двум опытным детективам, но такое случилось впервые.

   - Алчность и страх владели этим человеком с юности, – лепетал он, орошая слезами кроссовок офицера Чжана. – И милосердие ванхоу лишь заставило его почувствовать безнаказанность. Пропащий... совсем пропащий... Преступник заслуживает казни, самoй лютой! Разорвите его лошадями! Разорвите!

   Впоследствии офицер Пэн уверял, что первую седину заработал именно в этот момент, представив, как в комнату входит медсестра или хуже того – врач и делает однозначный вывод из увиденного: два копа издеваются над пациентом. Конями их с Цзыю ачальство не порвет, но неприятностей им хватит на два воплощения вперед.

   - Встаньте! Что вы такое делаете?! - взвизгнул перепуганный напарник, которого поcетили те же мысли.

   Они в четыре руки подняли... э... человека, в чьих водительских правах на родном китайском было написано Ху Минхао,и усадили обратно на диван. И придержали с двух сторон – вежливо, но крепко.

   - Так как же вас зовут? – спросил детектив Пэн, которому окончательно осточертел этот цирк.

   - Гуй энь, – прошептал гангстер. - Блудник, вор, поджигатель, убийца и предатель.

   Список преступлений был внушающий, ничего не скажешь, но Пэн Юй решил начать с самого тяжелого:

   - И кого вы убили?

   - Чиновника Ю, благородного мужа, убеленного сединами, уездного столоначальника из города Дан. Но я не хотел! Клянусь предками! А государь вступился, поверил, отменил казнь...

   - Какой еще государь?

   - Так Хань-ван же! - воскликнул псих, чем окончательно вывел полицейского из себя.