Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ)

   Люй-ванхоу молчала, голоса отдалялись и стихали, Люсю, как неживую, под руки выводили, сажали в повозку, куда-то везли, обложив подушками. Армии маршировали по Пoднебесной, солдатские лапти месили грязь, Сян Юн перестал приходить, молчаливые прислужники опускали глаза, боясь встретиться с нею взглядом. Лю все не шел и не шел.

   Люся стискивала руки, сплетала пальцы, сжимала челюсти – и снова продолжала свой бой.

   «Ты здесь?..»

   И настал день, когда что-то… кто-то слабо, почти незаметно, шевельнулся ей в ответ.

   И, словно разбуженная этим глубинным, неуловимым движением, потеплела и вздрогнула вдруг маленькая черная рыбка,та самая, про которую Люся уже почти забыла. Рыбка Нюйвы, до сей поры смиpно и недвижимо висевшая на своем шнурке.

   Замерев от уже забытого, но такого знакомого ощущения потустороннего холода, ледянящего затылок, женщина торопливо вытянула из-под одежды шнурок, прищурилась подслеповато, в полумраке шатра пытаясь понять – что не так? Что изменилось? Что?..

   - Что за черт… - пробормотала она. - Что это за чертовщина опять, Господи боже?

   линяная рыбешка, ожившая впервые за много-много дней, дернула хвостом, шевельнула плавниками – и словно вывернулась наизнанку. И вновь замерла, неподвижная и неживая.

   Сян Юн

   Во время битвы вану-гегемону полагалось сидеть в колеснице под оранжевым зонтом и только лишь отдавать приказы. Оди раз Сян Юн так и сделал, огда его войско сошлось с армией чжухоу на пашнях между городишками Цзин и Со. Можно сказать, что чусцы сражение проиграли, не продвинувшись вперед даже на пару ли, а их главнокомандующий решил, что от сидения под зонтиком толку мало. Да и Серый глядел на хозяина с таим осуждением, что устыдился бы и камень. Драгоценное седло и тонкой выделки кожа ремней оголовья не могли заменить боевому коню азарта бешеной скачки на врага. Как оранжевый шелк зонтика и бунчук с золотой рукоятью – радость победы его беспокойому хозяиу. В запале сломав зонтик об дышло своей роскошной колесницы, Сян Юн во всеуслышание поклялся повесить на воротах Инъяна каждого, кто еще раз заикнется о безопасных посиделках в повозке, подобающих правителю Западного Чу. Правда, для того, чтобы выполнить угрозу, надо было сначала захватить этот самый Инъян, но Сян Юн был всем известен пренебрежением к такой мелочи, как точность координат.

   Лазутчики доложили, чтo из Гуаньчжуна в город присланы мужчины, не входящие в списки привлекаемых к повинностям – юноши младше 23 лет и мужчины старше 56. И пусть их использовали лишь для вспомогательных работ, доставки провианта и рытья укреплений, армия чжухоу все равно значительно усилилась.

   - В Инъяне стоит огромная армия, – предупредил его Цин Бу. - Все бывшие союзники восстали против вас. Нам придется нелегко без хорошего стратега, даже при наличии многочисленного и закаленного войска.

   - Где, где я вам возьму отличного стратега? – огрызнулся,точно голодный тигр, ван-гегемон.

   И тут на свою беду вмешался Чэнь Пинь, прежде служивший вэйскому вану,и перешедший к чусцам в поисках лучшей доли:

   - Будьте щедрее, Великий ван, раздавайте, не скупясь,титулы соратникам и не забывайте про добычу из захваченных городов. Мудрые и талантливые мужи с радостью поспешат принести вам клятву верности.

   Сян Юн втоптал остатки зонта в грязь и выругался, не выбирая слов.

   - Отчего ты так уверен? Я был более чем щедр с владетельными князьями, забыл? В Хунмэне они мне сапоги лизали от счастья. И что же мы видим теперь? - Он махнул рукой в сторону Инъяна. - Черную неблагодарность и вероломство! Предлагаешь раздавать добычу, земли и титулы тем, кто сразу же перебежит к доброму и великодушному Лю Дзы? И кстати, кто тут говорил, что наш черноголовый ханьский ван будет сидеть в Наньчжэне как мышка в норке и радоваться оказанной чести?

   Советники смущенно молчали. Начать оправдываться, когда Сян-ван по-настоящему зол, означало немедленно лишиться головы.

   Но, к счастью, чуский государь имел на головы соратников иные виды.

   - Немедленно захватите дорогу к складам Ао, мерзавцы! - исступленно проорал он.

   - Но она огорожена валами вплоть до берегов Хуанхэ! И надежно защищена!

   - Тем болеe! Не хватало еще, чтобы эти ублюдки в Инъяне наедали себе бока, пока сидят в осажденном городе!

   Сказав это, он взлетел в седло Серого. Ветер взъерошил влажный мех на отвороте его плаща, отчего Сян Юн сразу стал похож на ощетинившегося волка – опасного зверя в человечьем обличье, чьим именем еще долго матери будут пугать детей в землях Ци. И не только там.

   Сян-ван ускакал в лагерь, вслед за ним убежали воины охраны, а военные советники ещё какое-то время лежали, уткнувшись лицами в землю, не до конца веря в свою удачу. Ведь мог же и зарубить на месте.