Год - тринадцать месяцев (сборник)

— Лексей, давай гармошку! — требует Ягур Типушкин. Из парней он единственный фронтовик, и на черном в полоску тонком костюме у него сверкают ордена Красной Звезды и Славы, да еще медаль «За боевые заслуги» и гвардейский значок. Храбро воевал Ягур! Правда, когда началась война, он только поступил в Норусовское педучилище, а до призыва в армию успел даже поработать несколько месяцев учителем, и только потом его взяли на войну. А теперь, когда он вернулся офицером да при таких наградах, его поставили директором школы в Шигалях. Вот какой соперник, оказывается, был у Алексея! И хотя Ягур станом был тонок и ростом не удался, но — фронтовик, ордена, герой, одним словом, к тому же не какой-нибудь колхозник или даже студент, а директор школы! Лучше жениха для самой красивой девушки в Шигалях и быть не может! Во всяком случае, Ягур ухаживал за Юлей без всякого стеснения, и для многих, в том числе и для сестры Натальи, дело казалось решенным. Правда, была у Юли «любовь» — Алексей, но что он такое перед Ягуром Типушкиным?! Да и уехал Алексей далеко, уехал учиться, так что тут и говорить нечего!..

Самому Ягуру дело казалось тоже уже решенным, и сейчас на Алексея он смотрел как на временную помеху. Да и вообще с ребятами он говорил как с пацанами и только в приказном тоне — подай, принеси, отойди… И в том, как иной шигалинский верзила с пудовыми кулаками робеет перед тщедушным Ягуром, не было ничего удивительного. Но Алексей уже парень был вроде бы и не шигалинский, а городской, казанский студент, на Ягура смотрел он уже без робости, а его приказной тон казался уже обыкновенным бахвальством, петушиным задором, зазнайством.

Однако сейчас был праздник, гармошки хотелось не одному Ягуру, да Алексей и сам хотел ее захватить, но вот так спешил, что и забыл о ней. Правда, и мать, бывало, ворчала раньше, когда братья его или он брали гармошку: «До возвращения отца истреплете всю!..» Мать все еще не верила той черной бумажке, в которой было сказано о геройской гибели отца, и берегла гармонь. Но сегодня бы она разрешила поиграть Алексею.

Когда он вернулся с гармошкой, стол уже был задвинут в угол, а девушки, ставши в круг, пели.

— Танцы, танцы! — скомандовал Ягур. — Освободить место!