Год в Колчаковском застенке

f Чтобы было мягче спать, некоторые стлали на столы I извлеченные из

шкафа старые советские дела, заменявшие тюфяк.

.

—

Я не только стою—я сплю на советской плат- | форме, сострил

кто-то.

Тяжелое впечатление, помнится, оставил один штрих в общей

картине: на ночь сторожить нас поставили двух

юнцов —гимназистов, вооруженных винтовками, с которыми они не

умели даже как следует обращаться

В одном из них узнал хорошо знакомого мне маль; чугана.

Увлеченным в мутный поток подросткам, видно, было как-то

неловко в роли тюремщиков.

Спать предоставлялось на полу. Администрация „дома“

возглавлялась пожилым смотрителем, который избегал всяких

об‘яснений с заключенными. Питание состояло из 1/2 Фук. хлеба и

кипятка утром и вечером. И тем, у кого не было с собой денег (покупать

Местное разрешалось), приходилось голодать.

Состав партии, как и во всех тогдашних домах заключения,

поражал своей пестротой-да и не мудрено: хватали и бросали в тюрьмы

кого попало и по чьим угодно доносам и „советам“, по личным счетам и т.

д. Здесь в арестном доме я увидел и уголовных типов, заражавших воздух

сплошным сквернословием, и спекулянтов, и мирных обывателей,

арестованных по оговору соседа и проч.

Потянулись томительные дни в душной, тесной и все более и более

загрязнявшейся камере. Узников все прибавлялось.

Сидели мы без прогулок, безсвиданий в полном неведении о том,

что творится за стеной. Приезжал как-то „уполномоченный следственной

комиссии", но на все вопросы о поводах к аресту и о дальнейшей судьбе

арестованных отвечал молчанием.

От безмерной скуки брались и за такие книги.

Голодание и все „удобства“ арестного дома, с ночевкой на грязном

холодном асфальтовом полу, вызвали у меня вспышку болезни, я сделал

заявление о необходимости перевода в тюремную больницу и на другой

день утром, вкупе еще с несколькими лицами, арестованными, я шество-

вал под конвоем добровольцев по улицам Екатеринбурга в „центральную

тюрьму“.

По дороге в тюрьму.

Нашей небольшой группе пришлось проследовать через весь город.

Одна за другой мелькали знакомые улицы.

Обыватели останавливались и рассматривали нас. У большинства

на лицах было простое любопытство, у некоторых, что попарадней одеты,

нескрываемое торжество.

Вот и бывш. Покровский проспект, ведущий к тюрьме. Квартира

В тюремной больнице.

Громадным преимуществом после арестного дома было то, что в