Год ведьмовства

На пороге стояла женщина. У нее была слишком светлая для окраинки кожа, густая копна темных кудрявых волос и глаза, зеленые, как молодая поросль. На вид она казалась ровесницей Анны, может, чуть старше. Она стояла, пристроив на изгибе бедра корзину с бельем, но при виде Иммануэль ее руки обмякли, и корзина с глухим стуком упала на крыльцо.

– Вера, – позвала она с сильным акцентом. – У нас гостья.

За спиной женщины появилась вторая фигура. Эта женщина была выше, шире в плечах и одета в темные мужские бриджи. Ее посеребренные сединой дреды были собраны на затылке. На ее шее, под расстегнутыми пуговицами рабочей блузы, Иммануэль разглядела кожаный шнурок, с которого свисали два священных кинжала, вырезанных из березы. А между темных и густых бровей красовалась метка матери.

Не успела Иммануэль сказать и двух слов, как женщины завели ее в дом, и усадили перед потрескивающим очагом. Женщина, открывшая дверь, которую звали Сейдж, укутала ее в толстое одеяло и налила чашку чая со сливками и несколькими ложками меда. Вера ушла, чтобы позаботиться о лошади, и, вернувшись через несколько минут, села в большое кресло напротив Иммануэль. Она была внушительной женщиной – ростом почти с Лилит, темнокожая и необыкновенно эффектная, ни на кого не похожая. Она даже навевала Иммануэль ассоциации с изображениями Темной Матери, с ее эбеновой кожей и тонкими чертами лица. Она была так красива, что он нее было трудно оторвать взгляд.

Чтобы не глазеть, Иммануэль решила осмотреть комнату. Внутри коттедж был больше, чем казался снаружи. Гостиная была обставлена со вкусом, полы застелены медвежьими шкурами, столы завалены мелкими безделушками, вроде кружевных салфеток, свечей и книг со стихами. В воздухе пахло дрожжами и пряностями, и на столе еще стоял недоеденный ужин. В кресле у камина сладко спали два котенка, серый и черный.

Не зная, что сказать или сделать, Иммануэль молча пила чай с медом.

Вера наблюдала за ней бесстрастно, почти угрюмо, игнорируя тщетные попытки Сейдж завязать разговор. И только когда Иммануэль допила чай, Вера наконец заговорила.

– Как ты меня нашла?

– Я ходила в Окраины, – сказала Иммануэль, отставив чашку на изящный столик сбоку от кресла. – Там я встретила священника, который знал вас. Он сказал, что я могу найти вас здесь.

– И ты проделала весь этот путь одна? – спросила Сейдж, присаживаясь на низкий табурет у очага.

Иммануэль стало неловко, когда она осознала, что, видимо, заняла ее обычное место, и начала было вставать, но женщина остановила ее жестом.

– Не весь. Со мной был друг, который сопровождал меня до границы Вефиля. Он помог мне выехать из города, но… – Образ Эзры, стоящего посреди дороги с поднятым ружьем, окруженного стражниками пророка, всплыл у нее перед глазами. Она зажмурилась и потрясла головой, прогоняя воспоминание. – Сам остался за воротами.

– А как же твоя семья? – осторожно спросила Сейдж.

– Осталась в Вефиле.

Следующей заговорила Вера.

– Они знают, что ты здесь?

– Нет.

Вера наклонилась вперед – расставив ноги на ширине плеч, упершись предплечьями в коленные чашечки, так, как обычно сидят мужчины.

– А знают ли они, почему ты ушла?

Иммануэль замотала головой и поспешила объясниться.

– Я не говорила им, куда направляюсь, и не говорила о том, что вы здесь. Я бы никогда не выдала вашу тайну.

Вера присмотрелась к ней в тусклом свете свечи, словно пытаясь определить, говорит ли она правду.

– За тобой следили?

Иммануэль хотела отрицательно покачать головой, но передумала.

В Вериных глазах мелькнуло недовольство.

– Это очень простой вопрос: за тобой следили? Да или нет?

– Да… но только сначала. Стража пророка прекратила погоню, как только я выехала за ворота. За всю дорогу мне не встретилось ни души, пока я не прибыла в Ишмель.

На это Вера ничего не ответила. Она встала, достала трубку из шкатулки на каминной полке, набила ее табаком из красивой жестяной баночки и закурила. Она вперила в Иммануэль пристальный взгляд. Выдохнула облако дыма.

– Зачем ты приехала?

– Вера, – осадила ее Сейдж с упреком, просочившимся сквозь стиснутые зубы. – Может, стоит дать девочке отдохнуть, прежде чем начинать допрос с пристрастием?

– Мы должны знать, зачем она здесь.

– Посмотри на нее, Ви. Она твоя. Она приехала к тебе. Или ты стала такой черствой, что не узнаешь собственную кровь, когда она сидит прямо перед тобой?

Глаза Веры за пеленой трубочного дыма сузились в щелочки.

– Прошу вас, – сказала Иммануэль бессильно и устало. Одеяло, накинутое на плечи, казалось тяжелым, как набитый камнями мешок. – Мне больше не к кому податься. Просто выслушайте меня, и если после этого вы все равно не захотите меня знать, я уйду, честное слово.

Вера долго смотрела на нее изучающим взглядом. Желваки ее скул ходили ходуном.

– Уже поздно. Все, что ты хочешь сказать, придется отложить до утра. Сейдж, – она повернулась к своей компаньонке. – Подготовь для нее комнату.

Глава 31