Год Ветра

Поправляя юбку, Варвара семенила на встречу с любимым. Моим любимым.

На глаза накатывались слёзы.

Мне нужно было доверять ему. Он не обидит.

Мы с учительницей вошли в кабинет математики.

— Конечно, надо было торжественно всё это сделать, но завуч сегодня не приедет, задержали в администрации, а мне не терпится тебе отдать, — она копалась в своём столе. — Сегодня директор отдала.

Достала красную бархатную коробочку и книжечку.

Я забыла обо всём. Что-то дрогнуло внутри. Слёзы всё же полились. Это была золотистая медаль с надписью: «За отвагу на пожаре». Красная ленточка с синими и оранжевыми полосками, рядом лежало в коричневой обложке удостоверение к этой медали.

За смелость и отвагу. Мне, когда я ещё не была Ветровой.

Я разрыдалась, женщина меня прижала к себе.

— Какая ты умница, Даночка, — она почему-то тоже заплакала. — Какая ты молодец. Твоя фотография висит на стенде школы, ты видела?

Я шмыгнула мокрым носом и отрицательно покачала головой. Почему же нет Ильи рядом и меня утешала чужая женщина? И хотя её тепло и мягкость мне были приятны, я всё же хотела, чтобы Ветер не играл на публику, а помог мне справиться с собой.

— Убери в сумочку, — учительница помогла мне спрятать футляр, потому что я растерялась.

А почему мне стыдно, что дали медаль? Почему не хотелось, чтобы кто-то знал об этом? Так сильно страдала после случая с пожаром, что мне эта медаль особо и не нужна. А про Лёшу, ребёнка, которого я вытащила, ничего не узнала, как он живёт теперь. Оля всё ещё пьёт или бросила?

Я шла по тёмному пустому коридору обратно. Из актового зала больше не доносились звуки музыки. Но девочки смеялись. Я заглянула туда, а Ветрова не было, одиннадцатиклассницы сами по себе веселились без моего мужа.

Как он быстро обо мне забыл.

Я знала. Кристинка хоть и дебилка и я её не слушала, но она сказала правду. Молодым парням одной девчонки, априори, мало. Так писали во всех статьях, которые Илья запрещал мне читать.

Старинная школьная лестница с мощными перилами улетала вверх и вниз. В открытой двустворчатой двери не хватало одного стекла, опять разбили. На другой двери стёкол вовсе не было, вставлена фанера. Это до ремонта, на следующий год починят.

Они не спустились, а поднялись наверх.

Варя так смотрела на него! С таким восторгом! У неё даже ноги подогнулись, словно она готова повиноваться и всё выполнить, что бы он ни сказал.

Ветер злился. Руки её откидывал от себя.

— Вообще не подходи, — шептал он.

— Я же знала, что ты поднимешься! Ты станешь богатым и знаменитым! Почему не послушал меня, я бы тебя во всем поддерживала? Расскажу ей, если не пойдёшь со мной.

— Не расскажешь, — рыкнул Илья.

— Нет расскажу. Ты мой, и будешь ездить ко мне.

— Я женился на Дане, её люблю, — он заметил меня и замер как изваяние.

Варя тоже глянула на меня свысока.

— Он спал со мной, когда ты сгорела, — сказала она на всю школу.

Ветер оттолкнул Рязанцеву, она надулась на него и с надеждой протянула руки.

Я же спускалась и думала, как же так он успел сделать?

То, что Рязанцева сказала правду, я не сомневалась.

Обманщик какой!

А мне больно. И почему-то страшно. Не хотелось опять одной быть. Но с изменником тоже нельзя оставаться, он никогда не остановится.

— Это неправда, Дана. Она лжёт. Я… Просто был в ужасном состоянии и ночевал у неё. После пожара и больниц, идти было некуда… Я не понял, как к ней попал. Я не спал с ней! Ночевал только в их квартире. Дана.

Ну почему в таких ситуациях мы верим совершенно враждебным, чужим личностям, а не своим любимым?

Никак не могла разобраться, откуда такая страсть во мне, довериться Варе Рязанцевой, которая унижала Ветрова, когда он жил в бараке и питался лапшой быстрого приготовления? Она его ненавидела за то, что он с ней не захотел гулять. При первой же возможности затащила к себе чужого парня в шоковом состоянии. Она могла. Ведь ей и хотелось быть с Ветровым, но в то же время не нравилось его социальное положение. Сейчас её удовлетворяло всё, он такой крепкий, красивый, поднялся, зарабатывал и учился, на машине приехал. Идеальный, теперь его особенно нужно трахать, чтобы отвадить от жены.

И я вот такой потаскухе верю, а не любимому мужу!

На улице светило яркое солнце. Пели птицы. Совсем пусто, уроки закончились, только на спортивной площадке бегали дети с какой-то секции.

— Дана, я бы не смог, — продолжал оправдываться Илья. — Я бы не смог переспать с девушкой даже в шоковом состоянии, даже пьяным. Ты знаешь это, кроме тебя я никого не принимаю.

— А мне медаль дали «За отвагу на пожаре», — потерянным голосом сказала я, глядя в пустоту, не видя перед собой ничего.

— Покажешь? — тихо спросил муж.

— Нет, я на тебя сильно обиделась. Мне грустно и очень горько. Мне кажется, что я умру от горя.

Он быстро обнял меня и с силой прижал к себе. Вот так мне больше нравилось, когда Илья рядом. Мне становилось хорошо, и приятно. Я словно очутилась дома, под его защитой, и невзгоды уходили. Он пах родным и любимым парнем, и мир не казался таким страшным рядом с ним.

— Играл перед девочками, выпендривался, поэтому и получил сверху Варю Рязанцеву.