Год Ветра

Собственно это достаточно уютное гнёздышко, в нём не было такого колорита, как в большой квартире недалеко от Патриарших прудов, но с милым рай в шалаше. Мы с трудом влезли вдвоём под душ, места было катастрофически мало, поэтому парень меня прижал, а потом повернул к себе спиной, натирался членом об мои ягодицы. Бил тяжёлым органом по ним вместе с каплями тёплой воды, и я прогнулась, подставляя себя для проникновения. Руками упёрлась на холодную плитку простонала, почувствовав, как он по натёртым складочкам медленно входит внутрь.

И больно и хочется до помутнения разума.

Как же я хотела его!

Жадные поцелуи на моём лице, крепкие пальцы, сжимающие грудь и хлюпанье внизу, где тела особенно соприкасались. Он, как зверь голодный, ненасытный, рычал и прикусывал кожу, наращивал темп, словно хотел проткнуть меня, глубже вбиться.

— С ума сводишь! — в полный голос кричал он. — Дана, я хочу тебя. Почему мне не хватает тебя?

Украл меня сзади и дотянулся рукой до моей промежности, ему показалось мало доступа, ноги мои широко расставил, стимулировал клитор, натирая. Это не совсем мне нравилось, он толком не знал, как мне будет хорошо, но внимание, боль, его зверское желание — они меня доводили до настоящего исступления. И я кричала мучительно, стонала и ныла, выгибаясь в его руках, извиваясь на его твёрдом органе. И сил не хватало крикнуть, как сильно я хочу его. Куда-то пропадал мир вокруг дёрнуло всё тело, руки соскользнули, и только Илья поддержал, я сама с трудом переваривала такой яркий оргазм. С каждым разом всё сильнее, я просто улетала.

Висела на нём, обвивая шею, а он мыл себя и меня.

Всё.

Пельмени.

Я обвязавшись полотенцем, Илья в одних трусах сидели на кухне, продолжала играть приятная музыка, а мы ужинали. На столике горела свеча, пельмени остыли.

— Твоя горчица, мой кетчуп, — я распределила маленькие баночки.

— Мышонок, пошли погуляем.

— Давай, я с удовольствием, только не в клуб.

У меня такие воспоминания о ночном клубе плохие, что я лучше буду до утра гулять по городу, чем забьюсь в опасное, душное помещение с беснующейся публикой. Илья же ночные клубы воспринимал как работу, а отдыхать, туда точно не ходил.

— Никаких клубов, — поморщился он. — Хочу сходить в наш район.

— Только не туда, где убили моих родителей.

Он взял меня за руку. Сейчас в его карих глазах теплилась одинокая свеча.

— Тебе не нравится здесь? Только правду.

— Я всегда правду говорю, — смотрела в тарелку. — Мне не нравится здесь. Я хочу сдать экзамен, получить аттестат и уехать.

— Так и сделаем. Повенчаемся после последнего звонка. Как всё закончишь, сразу уедем вначале в Питер, потом в Москву. Нам с тобой ещё на юг лететь.

— Бли-ин, такое горе, — рассмеялась я.

Он через столик потянулся и поцеловал меня.

Собственно секс был отложен на позднее время. Мы вымыли посуду, всё убрали и, переодевшись, отправились гулять по старому городу.

Я узнавала дороги, парки и тропинки. Илья хотел увидеть то место, где стоял барак. Точнее он тащил туда меня, чтобы я посмотрела страху в глаза. Это психологический ход, Илья консультировался, прежде чем разрабатывать наш маршрут. Пришли мы через парк ближе к нашей школе уже вечером. У меня потели ладони от волнения.

Вот тропинка, по которой я бежала голыми ногами по замёрзшей земле, потому что сбежала из дома родителей в пижаме, и тапочках не было. Я бежала, а маму с папой уже застрелили.

Не по центральным улицам, выбирала подворотни и парки. Оглядывалась, боясь увидеть страшную чёрную машину Олега Измайлова. Теперь Олега нет. Это хорошо, хотя бы половина страхов ушла.

А тогда было страшно так сильно, что казалось больно. Ужас сковывал тело, я бежала, как-то механически. Из парка в сторону барака. Было шумно, хотя ещё солнце не встало. Машины с сиренами пролетели мимо меня. Это я навсегда запомнила: темнота и мигающие огни. Вначале скорая помощь, потом две пожарные машины.

У бараков суетились люди, спасали своё добро. Крыша была объята пламенем, горела дальняя часть деревянного здания. Ярко полыхала на фоне чёрного неба.

Нетрезвая Оля, соседка Ильи. Тридцать лет, ребёнок, любовники её всегда били, отец ребёнка только освободился из тюрьмы. Пили они. Ребёнка забыли в комнате. Ну, я и побежала за маленьким Лёшей. Смело. Даже не задумалась о последствиях. В тот момент я не знала, как опасно пламя, меня мучил брошенный родителями мальчик.

Уже дым стоял на втором этаже. Ильи в комнате не оказалось, он в ту ночь выступал в ресторане.

Ребёнок плакал. И я заплакала вместе с ним от понимания того, что его бросили, он никому не нужен.

Лёшенька вылез из кроватки, а из комнаты выйти не смог. Дым вверху клубился, страшными космами ползал по высокому потолку. Искрился и трещал электрический счётчик в углу…

Господи! Это же мой кошмар. Я до сих пор просыпаюсь в поту, почти каждую ночь Илья меня убаюкивает, потому что я боюсь и трясусь, глядя на этот счётчик и жуткий чёрный дым.

А потом балки упали в коридоре.