Год вне Земли

После предыдущего полета я готовился к работе в Центре управления полетом. Когда-то я немного работал в ЦУП. Работа эта мне нравилась своей сложностью, обилием неожиданных вопросов, необходимостью решать их в короткое время, оперативно. Нравились люди, которые там работали, их опыт и знания, которые совершенно невозможно почерпнуть ни из каких учебников, потому что таковых пока нет, а можно только накопить благодаря длительной работе, по крупинкам собирая все ценное, что дает каждый полет. Этот опыт держится на памяти всех тех отдельных штатных и нештатных ситуаций, которые были в предыдущих полетах, на удачах и отдельных ошибках, которые были раньше, на знании путей выхода из таких ситуаций. Работа эта занимает человека целиком, не оставляя времени ни для чего другого. Она не укладывается ни в какое рабочее время, требует напряжения всех сил физических и умственных. В общем, я уже настроился на эту интересную работу.

В полет же готовился очередной экипаж — Леонид Попов и Валентин Лебедев. Леша собирался в первый полет, а Валентин уже летал на «Союзе-13». Они были нашими дублерами, и я их хорошо знал. С 1977 года мы готовились параллельно. В начале марта этого года я присутствовал на их заключительной, комплексной тренировке в Центре подготовки космонавтов. Они хорошо отработали, и это вселяло уверенность в их технической подготовленности. Но вмешался случай. Во время занятий на батуте Валентин неудачно прыгнул и порвал связки в коленном суставе. Сначала показалось, что это просто растяжение и через день-два он встанет на ноги. Но прошел день и два, и стало ясно, что быстро ему не подняться, нужна операция. И это надолго. Положение усугублялось еще и тем, что проведенные зачетные тренировки показали, что дублирующий экипаж не сумел подготовиться в полном объеме. Для того чтобы их допустили к предстоящему полету, им надо было за оставшееся совсем небольшое время устранить много замечаний по своей подготовке. Поэтому первой мыслью было все же попробовать устранить замечания, а в дублирующий экипаж перевести Попова, дополнив его кем-нибудь из подготовленных, ранее летавших инженеров. А старт приближался, и надо было решать, кем Валентина заменить. Я о его травме еще ничего не знал.

Елисеев позвонил вечером. Мы должны были вместе ехать на какое-то совещание, и следовало договориться, где встретиться. В конце разговора он, как бы между прочим, сказал, что у Валентина разрыв связок и что я отвечу, если меня попросят поддублировать этот полет. «У тебя еще есть ночь, подумай, а завтра поговорим», — были его слова.

Предложение было совершенно неожиданным. И требовало решения целого ряда вопросов. Прежде всего для себя. Зачем мне дублирование? Хочу ли я лететь? Не на несколько дней, а опять на полгода. Если да, то смогу ли я отлетать такое время с новым командиром? Как к этому отнесутся дома? Полетное снаряжение на меня не готовили и успеют ли теперь? Ведь это производство, а оно упирается в технологический цикл. У нас с новым командиром не было ни одной совместной тренировки, а до вылета на Байконур остается около трех недель. Как отнесется Главный конструктор к такому варианту, ведь в конечном итоге выбор зависит от него. И целый ряд других, более мелких вопросов, мелких, но решить которые было необходимо.

Пока что был решен только вопрос с медициной. Словно предвидя такой вариант, я прошел годовую медицинскую комиссию со всеми ее неожиданностями и тяготами. Это целый комплекс испытаний и нагрузочных проб, включая барокамеру и центрифугу. Дисциплина обязывает раз в год пройти эту комиссию. Поскольку шесть месяцев в том предыдущем году я отлетал, то мог бы оттянуть комиссию на эти полгода. Но есть обязанность, и ее надо выполнять. В общем, с медициной у меня проблем не было, и заключение лежало на столе.