Год вне Земли

Итак, вопрос первый: «Хочу ли я лететь?» Здесь никаких сомнений не было. Хочу! Многим это казалось удивительным. Но дело в том, что первый длительный полет многое дает, но еще больше ставит вопросов. Эти вопросы занимали и меня. И ответить на них мог только следующий полет, равнозначный по длительности. Короткие полеты строго регламентированы, в них программа рассчитана по часам. Совершенно нет времени для творчества. И не успеешь оглянуться, как надо спускаться. Это меня не устраивало. Мне нужен был полет достаточной длительности, чтобы можно было на фоне основной программы выполнять эксперименты, которые нигде не оговорены официально, но нужность которых я чувствовал. В основном меня интересовала верхняя атмосфера, а конкретнее — второй эмиссионный слой. Моменты его появления, характер свечения, интенсивность, районы распространения. Это был неизведанный уголок, и тут я мог как-то помочь ученым, В основном статистическими наблюдениями и съемками. Я уже знал, где искать этот слой, как он выглядит, как его снимать и что нужно для его распознавания. Первые черно-белые снимки второго эмиссионного слоя были получены во время полета экипажа Романенко и Гречко. Они позволили замерить его высоту над горизонтом, но состав определить по ним было нельзя. В предыдущем полете я снимал второй слой на хорошую цветную пленку с большими выдержками, и мы впервые получили цветные фотографии. Они годились для фотометрирования, что и было сделано. Но так как эти работы не планировались, а выполнялись в свободное время и без соответствующего аппаратурного обеспечения, то и качество снимков оказалось невысоким. Мне думалось, что сейчас, имея опыт предыдущего полета, можно будет сделать качественные фотографии с соответствующими привязками их к земным ориентирам.

Второй вопрос — изучение зодиакального света. Это свечение атмосферы, связанное с заходами и восходами Солнца и с тем, что светится в верхней атмосфере в эти периоды. С Земли эти процессы наблюдать невозможно, и я, имеющий уже опыт подобных наблюдений в предыдущем полете, как-то мог помочь ученым и в этом вопросе.

Надо сказать, что в процессе предыдущего полета возникли и другие вопросы, связанные с уточнением модели атмосферы с помощью Солнца и Луны. Дело в том, что можно исследовать атмосферу по характеру их заходов и восходов. Это была совершенно новая задача, и ею было интересно заниматься. Были и прикладные задачи — по выявлению и обнаружению районов, интересных для рыбаков, районов больших планктонов. Как известно, из космоса видны пятна в океане разной цветности и, значит, чем-то отличающиеся от просто морской воды. Такие работы мы начинали в предыдущем полете, и их следовало бы продолжить. Намечались и другие интересные работы. И поэтому, когда появилась возможность снова полететь, у меня сомнений не было. Лететь надо.

Другой вопрос: смогу ли я? Или, вернее, сможем ли мы? Ведь в экипаже двое. Так вот, сможем ли мы полгода проработать и прожить в этом замкнутом объеме — в станции. Здесь я был старший и по возрасту, и по количеству полетов. Я уже знал, что такое полугодовой полет. И в любой ситуации моральная ответственность лежала на мне.

А что я знал о командире? Раньше мы готовились параллельно. Конечно, посматривали, чтобы дублеры нас не перегнали. Это стимулировало. Вместе летали на всякие тренировки. По решению визуальных задач, по навигации, по отработке операции «Выход». Невольно мы наблюдали друг за другом. Кто лучше делает какой-то элемент, кто тщательнее пытается понять что-то при визуальных наблюдениях. Естественно, что я видел в деле и Лешу Попова. Не применительно к себе. Ведь он был тогда в дублирующем экипаже. Я просто смотрел. И он мне еще тогда нравился. Спокойствием и уверенностью. Знаниями и какой-то мягкой теплотой в обращении с остальными ребятами из отряда космонавтов. Контактностью и желанием все спорные вопросы решить с наименьшими потерями. В общем, он запоминался.

И когда появилось это неожиданное предложение, я, взвесив все за и против, решил, что в таком сочетании мы можем отработать программу. Это было главное. И внутренне, для себя, я решил, что мы вместе с Лешей Поповым с такой программой справимся.