Год вольфрама

— Если принес металл, клади на прилавок, мы покупаем, да побыстрее, у меня времени нет с тобой возиться. Ну, что там у тебя?

— Вот.

Тип с усиками удивленно присвистнул.

— Первый сорт. Где ты его достал?

— Да тут, недалеко, точно не помню.

— У Амбасметас или у Флорес-дель-Силь?

— Да нет, где-то посередине, недалеко от моей деревни, сам не знаю точно.

— Сигарету?

Этот тип хочет расколоть его, Элой удержался от соблазна выкурить «Филлип Моррис», чтобы не чувствовать себя обязанным, оказывается, у этого пройдохи не так уж мало времени. Он подержал камень в руках, прежде чем положить его на весы, стрелка подскочила к девяти килограммам.

— Так, сто тридцать на девять… Тысяча сто семьдесят песет, пятьдесят пять сентаво.

Цена растет невесть как, но растет. В автобусе ему давали сто песет, потом человек, указавший адрес скупки, давал сто десять, теперь сто тридцать. Практически ему было уже все равно, больше тысячи песет, он в руках никогда не держал такой суммы, даже страшно делается, на последней ярмарке в Вильяфранке за эти деньги можно было купить корову, больше всего его умиляла точность до пяти сентаво.

— Минуточку, осталось уточнить кое-какие детали. Все должно быть законно, понимаешь? Имя?

— Элой Поусада.

— Адрес?

— Кадафреснас.

Улыбки на лицах стоявших в очереди говорили сами за себя, они взяли его на понт, голыми руками, как глупых зайцев, которые выходят пожевать травку на шоссе близ Борренеса, теперь они знают, где он нашел вольфрам, ладно, не стоит расстраиваться, в кармане у него тысяча монет.

— Спасибо и до свидания.

Дождаться понедельника, когда «Хокариса» выплачивает деньги, вернуться домой, на это ушло два дня, на рассвете третьего дня, вооружившись молотком и зубилом, он отправился в заветное место и очень удивился, услышав голоса, наверно, охотники понаехали, но странно, у них не было собак, только ружья, среди песчаника он разыскал свою жилу, черт возьми! все разворочено, огромная яма и никаких следов черного металла, мать вашу, здесь кто-то побывал до меня, такую яму лопатой не выроешь, нужен экскаватор, но как мог попасть сюда экскаватор, здесь и лошадь не пройдет, высоко, да и дороги нет, наверно, все это мне снится, подумал Элой, а сам продолжал лихорадочно искать, яростно колотить каждый камень, торчавший из травы или кустарника, валуны, пустая порода, вдалеке слышались голоса, откуда здесь столько охотников, очень странно, охотники обычно не шумят, сроду не видел в горах столько людей, надо подняться повыше и посмотреть, что происходит, он стоял на небольшой площадке, образованной природой в скале, у его ног простирался горный хребет Бимбрейра, на противоположном склоне горы работали трое с кирками и лопатами, Элой посмотрел в другую сторону, от деревни Оэнсии двигались черные точки, они исчезали, потом снова появлялись, их выдавали длинные тени, а вот там еще люди, еще и еще, и все карабкаются к горе Сео, некоторые продираются сквозь колючие кусты цветущего вереска, не заботясь об одежде, превращающейся в лохмотья, ползут как муравьи на сахар.

— Ложись!

Взрыв раздался одновременно с предупреждением об опасности, в ушах зазвенело, и над его головой начала медленно оседать гора, нет, это не сон, динамит — это реальность, теперь он знал, кто побывал на его жиле и как они это делают.

4

Я не попался на глаза контролеру, не разбил голову, когда поезд входил в туннель, и благополучно добрался до станции Тораль-де-лос-Вадос, знакомые места, решение сойти здесь возникло внезапно, в голове полный сумбур, куда идти, собственно говоря, я не сошел в Понферраде не потому, что отсюда ближе, просто решимости не хватило и не хотелось толкаться в толпе, в Понферраде сходила тьма народа, сотни людей стояли растерянные на перроне, целые семьи, сбившиеся в кучу вокруг отца, не выпускавшего из рук, на всякий случай, деревянный чемодан, только самое необходимое из скудного скарба бедняков, они хотят найти вольфрам, бедные крестьяне из горных деревень, потом и кровью зарабатывающие свой хлеб, палимые солнцем несправедливости, нет, я не хотел очутиться среди них, чувствовать себя приезжим в этих местах; поезд тронулся, а вот и мост через реку Силь, над ней возвышается монастырь ордена тамплиеров, монахиня, ехавшая со мной в одном вагоне, не упустила случая показать свою эрудицию, подкрепленную дипломом об окончании среднего учебного заведения.

— Pons ferratum по-латыни — «железный мост», поэтому римляне и назвали город Понферрада.

Ее спутница, готовившаяся принять обет, тоже решила лицом в грязь не ударить.

— А провинция Леон названа в честь Седьмого Легиона римлян, Legio Séptima, а не в честь страшного льва, как думают многие.

Их бесконечные молитвы с перебиранием четок, длинные косынки, взлетающие при каждом движении, утомили меня, но я испытывал к ним благодарность за бутерброд, который помог заморить червячка после суток поста. Сойдя в Торане, я весело помахал им рукой:

— До свидания!

И добавил уже не так весело:

— Вас, наверно, заждались в монастыре.