Год вольфрама

Нет, разве такое возможно? ведь я весь полон ею, аромат ее тела кружил мне голову, меня охватило сильное желание слиться с ней воедино, разве это не венец любви? в моем чувстве не было ничего похожего на цинизм Ховино, который утверждал, что любовной страсти хватает лишь на одну ночь, а иногда и того меньше, трахнул и поминай как звали, нет, моя любовь будет длиться вечно, но сейчас надо думать о другом, похоже, что все-таки мне не удалось вырваться из засады, так мне подсказывала интуиция, мне даже не надо было напрягать зрение, чтобы убедиться, там, на краю ложбины, что-то преграждает мне путь, главное — спокойствие, посмотрим, кто кого перехитрит.

— Что теперь с нами будет?

Мы никому ничего не скажем, поженимся, и дело в шляпе, а если ты считаешь, что мы совершаем кощунство, тогда будем жить вне брака, тихо и спокойно, вот что мне надо было ей сказать, а не это неопределенное «жди меня», если я останусь жив, то мы найдем выход, она, конечно, любит меня, но никогда не решится на серьезный шаг и не поступится своими принципами, она это доказала, прощаясь со мной, даже не захотела меня поцеловать, мы стояли рядышком, такие близкие и далекие, мне бы лучше прислушаться к шороху листвы, сердце глухо стучало в груди, я ничего не видел, но был уверен, что кто-то подстерегает меня в засаде, мой безошибочный инстинкт, особенно обострившийся в эту страшную ночь, не мог меня обмануть, но и не подсказал, что сейчас появится некто, кто шепнет у меня за спиной:

— Бог не выдаст…

— Если бы ты этого не сказал, я бы мог тебя прихлопнуть.

Я произнес эти слова, даже не сознавая, что он мог бабахнуть в меня первым, передо мной стоял Вилья, вот почему мой инстинкт не сработал, когда речь идет о друзьях, он просто ни к чему, вид у Вильи был ужасный, на лице страшная маска из сажи, размазанной с кровью, потом и, возможно, слезами, наверное, я выглядел не лучше, я вдруг подумал о месте, откуда он родом, Вилья-Либре-де-ла-Хурисдиксьон, Деревня, Свободная от юрисдикции, звучит как-то странно, о какой юрисдикции речь? говорят, крестьяне не платили налогов карраседскому аббату, впрочем, не менее странно, что именно сейчас я размышляю о названии деревни, тем временем Вилья пытался мне рассказать о том, что произошло, он еще с трудом переводил дыхание.

— Нас окружили эти тины из бригады «Газ», они все-таки обнаружили пещеру и подняли такую пальбу, что аж чертям стало жарко… как раз в этот момент их атаковали с тыла, вот что странно, видно, какая-то другая группа, ошибочка, стало быть, вышла, хрен их знает… я думаю, там было не больше двух человек, наверное, полицейские, не жандармы же, эти подонки не станут на своих нападать… в общем, мы воспользовались заварухой и как чесанули!

— Никого не прихлопнули?

— Насколько мне известно, никого, Ховино остался там…

Неожиданно земля дрогнула под ногами, и тотчас раздался грохот, словно взорвалась тридцатикилограммовая бомба, теперь уже можно не гадать, почему Ховино остался в пещере, Каменная Паба, очевидно, взлетела на воздух вместе с тайной своих сундуков, после нас хоть потоп! возможно, что он мысленно произнес эти слова, зажигая запальный шнур, черные тучи на мгновение озарились вспышкой, затем стало еще темнее, если такое вообще было возможно, что-то зашуршало в обступившем нас влажном мраке, испуганно вспорхнули воробьи, возвещая о наступающем рассвете, для нас он таил новые опасности, мы больше не могли здесь оставаться, нора продолжать путь.

— По-моему, там впереди кто-то есть, пойду посмотрю.

— Я тебя прикрою.

— Не надо, не теряй времени, спускайся к реке.

Я медленно двинулся вперед, держа Панчо за недоуздок, мой взгляд привлекло нечто живое и шевелящееся, действительно, это был человек, держа в руках ружье, он медленно целился прямо в меня, но мои глаза, как два светящихся зеркала, притягивали к себе его взгляд, я заставлю его увидеть первое, что мне придет в голову, какое-нибудь причудливое изображение, такое бывает, когда разглядываешь проплывающие облака и видишь в них женское лицо или страшное чудище, словно вышедшее из дантова ада, зловещая змея проползла, извиваясь между моих ног, она была воплощением нашей абсурдной, полной кошмаров жизни, змея потеряла свои яркие блестящие краски и была похожа на нескончаемую трубу, черную, зловонную, гибкую, или на резиновый шланг, из которого выливается нефть, взрыхляя землю своими бесчисленными присосками, она направлялась прямо к человеку, я чуть не прыснул со смеха, да ведь это же Пепин, Галисиец, мой старый знакомый, снова попал под мой гипноз, в который я сам не верил, он даже не шевельнулся, когда я стиснул ему горло, в его зрачках отразилось скорее удивление, чем страх, еще бы, не в первый раз он сталкивается с чем-то невероятным! удавить его ничего не стоит, но я не убийца, пусть себе остается в объятиях удава. Я снова двинулся в путь, таща за собой верного Панчо.

— Держись! Осталось совсем немного.