Год волка

Она быстро развернулась на каблуках и, потянув барона за руку, покинула комнату. Барон лишь смущенно пожал плечами. Выходя он затворил за собой дверь. Я остался один. Голова сильно болела. От выпитой настойки меня замутило еще сильнее. Я спрятал арбалет обратно в шкатулку и лег. Надо было отдохнуть, ведь впереди было еще много дней пути.

Глава 11. В пути

Вождь Герон еще долго не мог оправиться после нападения морского народа. Его земли были опустошены, столица Аморан сожжена и разграблена. Часть старейшин, входивших в его совет, покинули Герона, сказав, что не нуждается в его королевстве и решив, что старый уклад племенной жизни для них более уместен. Вождь Герон был подавлен, но желание привести свое королевство к величию, и жажда отмщения не давали ему покоя. К 179 году рыбы, Амарон был окончательно восстановлен, а поражение со стороны морского народа и их правителя Самура немного забыто. Войско вождя Герона возросло и их обучало уже несколько опытных и бывалых полководцев. Герону даже удалось уговорить часть ушедших старейшин вернуться в состав его государства. Но вождь понимал, что этого мало. Его не оставляла мысль об отмщение Самуру, хотя тот в эти последние годы не приносил ему никаких неудобств. Королевству Маворе, основная часть которого находилась на огромном острове на юго-западе Валантара, по всей видимости не было никакого дела до соседних земель и государств. По крайней мере, до тех пор, пока кто-то не посягал на их земли. Вождь Герон понимал, что ему не обойтись без опорных пунктов, поэтому отдал указания на постройку нескольких фортов на востоке и на юге вниз по побережью. Совет одобрил его решение. И к 182 году ворона у молодого королевства вождя Герона имелось три укрепленных форта, в которых он расположил свои гарнизоны, назначив там старшими своих военачальников. Герон готовился к войне с морским народом. Но прежде он отправил гонцов к племенам на восток с новым предложением присоединиться к нему.

Клир Амбриг «Падения королевств»

Последующие дни слились в бесконечную тряску по ухабам основного тракта на Сагевар. Головные боли продолжали мучить меня, принося беспорядочные отрывистые сны, порой размывавшие грань между сном и явью. Я часто бредил и Мари в таких случаях давала мне горькую настойку, которую ей в свою очередь каждый вечер выдавала леди Габриэла, сопровождая все это своими четкими указаниями. Вообще-то леди хотела ехать в повозке со мной и лично наблюдать за моим состоянием, но лорд воспротивился и ни в какую не соглашался находиться в одной повозке с Мари. Поэтому леди Габриэле ничего больше не оставалось, как согласиться. Но при этом она каждый вечер лично осматривала меня, расспрашивая о всех, даже незначительных, аспектах моего самочувствия. По ее мнению, виной всему была моя плохая переносимость длительной дороги, а также то, что, впрочем, было итак ясно, полученные мной в бою увечья.

На ночь мы останавливались в основном прямо на тракте. Постоялых дворов практически не попадалось, а те что и встречались нам по пути либо опустели, либо не имели возможности нас накормить. Было даже довольно странно, что попавшийся нам первым постоялый двор сумел прокормить такое количество людей. Наша нестройная колонна двигалась, надо сказать, довольно бодро и к нашему немалому везению дождь нас побеспокоил всего однажды. К тому же он прошел довольно быстро, не успев размесить тракт.