Год змея

Зашевелились оставшиеся выжившие. Когда из оврага, чтобы взглянуть на происходящее, попыталась выбраться Та Ёхо, Лутый закусил губу. Отбиваясь, она получила еще одну рану — зря айха сейчас решила ползти. И тем более ей не стоило подавать голос.

— Сов Ён! — плача, позвала она. — Сов Ён прийти?

Если Оркки Лис боялся, что сгоряча мог причинить вред Лутому, Та Ёхо не сумела бы спасти даже его к ней привязанность. Про других и говорить нечего.

— Я спрашиваю еще раз, — медленно и сухо проговорил Оркки. — Где же ты была?

— Это уже не имеет никакого значения, — проговорила Совьон, не убирая пальцы от рукояти меча. — Вы издаете слишком много шума. Да, разбойники далеко, но мало ли…

— Да ну? — Он усмехнулся. — Не притворяйся, что беспокоишься. Тойву, — здесь улыбка превратилась в судорогу, — давал тебе чересчур много свободы. Зачем ты пришла?

— Помочь.

Оркки расхохотался, а Лутый растерянно замер за его плечом. Стоит ли отталкивать?

— Какая же ты тварь, Совьон. И если не я доверял тебе, то доверял Тойву.

— Послушай, Лис. — Совьон утерла дождевую воду с лица. Если придется сражаться, будет неудобно. — Я понимаю, что ты убит горем. Но клянусь, я не приманивала разбойников.

Оркки сошел с места и начал ходить вправо и влево, туда и обратно, будто рыскающий волк. Древко топорика он сжимал так, что на ладони взбухли вены.

— Докажи.

Совьон убрала липкие волосы со лба.

— Если бы я желала вам зла, то не пришла бы сейчас. Потому что дела хуже некуда, Лис, и ты это понимаешь.

— Ты много темнишь, — оскалился Оркки. — Исчезаешь перед нападением и появляешься, когда тела моих друзей уже вовсю клюют вороны. Я не знаю, что тебе нужно, но ты и этого не получишь. Потому что я тебя убью.

Лутый понимал, что Оркки, скорее всего, убил бы Совьон даже в лучшее время. Но сейчас он был устал и взбешен.

— Тебе мало смертей, Лис?

Но Оркки ее не дослушал — рванулся вперед. Лутый бросился на него, таща вниз за рубаху, прижимая к булькающей земле.

— Отпусти, мальчишка, — зарычал Оркки. — Хуже будет.

Не будет. Совьон права: хуже уже некуда. Отряд убили, караван разграбили. Рацлаву уволок Шык-бет — все, это конец их похода.

Оркки грубо отпихнул Лутого и, весь измаранный в грязи, попытался встать. В овраге Та Ёхо тихонько и скрипуче звала Совьон.

— Я ездила не к Шык-бету, а к местной вёльхе, — уронила воительница. — Хотела узнать, чем завершится наш поход. Она рассказала мне, но было поздно.

— К вёльхе, — захохотал Оркки Лис. — Думаешь, кто-то тебе поверит?

Даже Лутый, отплевывающийся от земли, набившейся в рот, признавал, что это глупая ложь.

— Только дурак добровольно поедет к вёльхе. А ты не дура, Совьон. Ты предательница.

Он, страшно и безумно смеющийся, приблизился к ней и замахнулся, но Совьон успела задержать его запястье.

— И наказывать тебя надо как предательницу. — Оркки тяжело дышал. Глаза наливались кровью. — Вывернуть руки на дыбе и срезать кожу по кусочкам.

— Ты обязательно поступишь со мной так, Лис, — резко сказала Совьон. — Но не раньше, чем я заберу драконью невесту у Шык-бета.

Она шагнула назад, и Оркки потерял равновесие. Но напасть во второй раз не успел: за его спиной громко хмыкнули.

Скали выбрался из оврага и, покачиваясь, отряхнул грязные ладони. Через его лицо шел порез с черной засохшей кровью. Ее не смывал даже дождь.

— Кого ты собралась забирать, воронья женщина? — спросил он, медленно наступая в лужи. — Гляди: прошли почти сутки. За это время Шык-бет мог дважды убить драконью невесту, трижды изнасиловать и перепродать с сокровищами каравана.

Совьон не посчитала нужным ему ответить. Лишь отошла к осине и посмотрела на Оркки Лиса.

— Кажется, сейчас ты должен быть предводителем похода, — проговорила она, вытирая глаза рукавом. — Так что тебе решать, посчитать его проваленным или еще побороться.

Оркки дико посмотрел на Совьон, на топорик в осине, на Скали. Сплюнул под ноги и, нетвердо развернувшись, пошел к оврагу. Хотя все и без слов поняли, что это значило.

Пожалуй, Лутый, выжимающий рубаху, смахивающий с волос землю, не понимал, насколько им вправду стоит доверять Совьон. Но от того, что она вернулась, все же было немного легче.

ПЕСНЯ ПЕРЕВАЛА X

Совьон мяла в руках ягоды голубики и лепестки отцветшей живокости. Мешала их с дождевой водой, сидя под натянутым плащом, — и, хотя женщину пустили в самодельный шатер выживших, это не значило, что ей стали доверять. Оркки Лис, опираясь локтями о колени, смотрел ей в спину неживым взглядом и то и дело утирал пальцем струйку крови, бегущую из сломанного носа. Он терзался сомнениями, и Совьон не могла его винить. Для отряда она уехала неожиданно, а вернулась слишком поздно: кто бы не стал ее подозревать? Оркки не прогнал Совьон, не попытался напасть на нее снова — и на том спасибо. Лутый казался более расположенным к ней, но из всех только Та Ёхо не допускала мысли о предательстве женщины.