Год Змея

Девушка облизнула пересохшие губы. Первой её мыслью было бежать, бежать изо всех сил, но Кригга понимала: не убежит. А если даже и доберётся до двери, вряд ли её выпустит Матерь-гора. Сармат изогнул шею и повёл крыльями, устремляясь вниз; гребни на его спине блеснули кроваво-алым. И от этого света глаза полоснуло болезненнее. Кригга прижималась к стене так сильно, что хрустели кости, – боялась, что её заденет дракон. Но нет – в зале хватало места. И Сармат, выпуская из ноздрей бесцветный пар, тяжело, с царапающим звуком опустился на камень когтистыми задними лапами. Передних у него не было, и девушке показалось, что дракон должен был непременно завалиться и рухнуть, подмяв под себя голову. Вместо этого он выпростал крылья, прижимаясь к полу брюхом. Из его горла вырвался рёв, и вокруг Сармата поднялись клубы мелкой базальтовой крошки.

Кригга старалась не дышать и не поддаваться страху. Она уже видела его такого – медного, огромного, могучего. Сармат не убил её тогда, не убьёт и сейчас – ведь не убьёт, верно? Кригга думала, что она провела в одиночестве чудовищно много времени, не встречаясь ни с Маликой Горбовной, ни с Сарматом в теле человека. Но едва ли уже наступило лето.

У дракона были янтарные глаза. У мужчины, который взял Криггу в жёны, – лишь янтарные прожилки в тёмном гагате. Сармат, неспешно сворачиваясь кольцом, ложился в середине залы и смотрел на девушку, склоняя морду. Кригга задышала чаще и глубже – грудь её заклокотала. Не бояться не получалось. На вдохе алые пластины Сармата расходились, и между ними пробегали медовые нити. На выдохе из его ноздрей снова вылетали струйки пара.

Гребнистый хвост со скрежетом опустился на пол: Кригга не удержалась и вздрогнула. Может, она была далеко не самой смелой из женщин, но между ней и драконом, уничтожившим древний Гурат-град и одни боги ведают, сколько ещё городов, – расстояние в дюжину локтей. Если бы Сармат захотел, то дохнул бы на Криггу пламенем. И занялось бы её расшитое песочное платье, запылала бы длинная коса, и расползлась бы кожа, обнажая чернеющую плоть…

Сармат ударил хвостом второй раз и, изгибаясь, опустил голову на пол. Будто домашняя кошка – пронеслась мысль. Кригге понадобилось время, чтобы догадаться: дракон бил хвостом не угрожающе, а нетерпеливо. И почти игриво – так чего же он ждал? Собрав всю волю, девушка оттолкнулась от стены – и на первом шаге неизящно покачнулась, едва не упав. Идти к Сармату было ещё страшнее, чем просто стоять. За первым шагом был следующий, и ещё один, и ещё – наконец Кригга приблизилась к дракону. Осторожно обошла его морду и оказалась сразу у бока. Затаив дыхание, медленно подняла руку и коснулась алых чешуй. Твёрдые. Горячие. Тут же между пластинами пробежала янтарная прожилка шире прочих, дохнуло жаром, и Кригга боязливо отдёрнула пальцы.

Сармат смотрел на неё, повернув шею. И в его глотке захлопал звук, напоминавший смех.

Кригга выдохнула, распрямила плечи и поправила закатившийся рукав. Она не чувствовала веселья – кто из них двоих жил на свете больше тысячи лет, а кто – всего шестнадцать? Кригге, возможно, полагалось быть безрассудной и летяще-любопытной, но её ещё в детстве считали сдержанным ребёнком. Бабка и вовсе говорила, что она вырастет мудрой женщиной.

Нет. Не вырастет.

К гребням на спине Сармата была накрепко, с двух сторон привязана петля – только руки каменных дев-марл могли сделать это. Ладони Кригги стали липкими, а к горлу подкатила тошнота.

– Не нужно, – выдавила она, надеявшаяся, что Сармат-дракон понимает человеческую речь. И призналась: – Я боюсь.

Сармат не грозно, но отчётливо зарычал, сгибая ноги. Его спина опустилась ниже.

– Пожалуйста, – тихо повторила девушка, – не нужно.

Дракон снова ударил хвостом. Казалось, из-под шипов полетели искры. Кригга проглотила ком, наспех вытерла о платье вспотевшие ладони и взялась за один из наростов на медном боку. Взбиралась она медленно, то и дело соскальзывая, и думала, что вот-вот Сармат выйдет из себя и сбросит её, такую неуклюжую. Лицо Кригги раскраснелось, а едва вьющиеся короткие прядочки, выбившиеся из косы, намокли. Когда бёдра девушки коснулись спины Сармата, она некстати вспомнила, что под ней – тот, кто проводил с ней ночи, даже если в другом теле. И от этого хотелось провалиться сквозь землю, одёрнув задирающуюся юбку до самых пят.

Наконец Кригга вдела себя в петлю и затянула у талии толстую верёвку. Оставалось надеяться, что узлы, завязанные марлами на гребнях Сармата, были достаточно прочными.

– Всё, – глухо сказала она.

Сармат под ней шевельнулся, вздыбился, оттолкнулся лапами – Кригга не упала. Но сидеть на драконьей спине было неудобно: жёстко и немного скользко, и девушка не знала, как удержится в небе. Она и верхом на коне ездила дурно. Сармат поднялся, вскинул морду и расправил крылья – их, даже в полном размахе, не сжимала базальтовая зала. Кригга что есть мочи вцепилась в гребни Сармата и побелела.