Год Змея

– Я слышу лязг стали, острой, словно зубцы гор. Я слышу журчание крови, чёрной, словно вороново крыло. Кто, кто, кто же пожаловал ко мне?

Совьон стояла у порога ни жива ни мертва. Отодвинув обереги и багряные листья, нанизанные на нити, она прикоснулась пальцами к шершавой двери.

– Уж не ты ли это… – Сердце пропустило удар. Ворон испуганно закаркал в вышине. – Уж не ты ли это, Совайо Йоре?

У вёльх всегда двойные имена. Так легче запутать людей и духов.

Скрип – это Совьон распахнула дверь. Треск – это отозвались сухие доски под её сапогом. Ей, чересчур высокой, пришлось наклониться, чтобы не задеть головой верхнюю балку. Так захочешь-не захочешь, а согнёшь перед хозяйкой спину.

Смех брызнул ей в лицо. Недобрый смех, жуткий.

– Ах, Совайо Йоре. Здравствуй, Совайо Йоре, посмевшая прийти ко мне после того, что натворила.

Давно никто не называл Совьон так. И каждый звук в её имени – нож, вспарывающий старую рану.

Моркка Виелмо не вышла к ней навстречу, и Совьон пришлось пройти вглубь хижины. Обитель лесной колдуньи: стол, заставленный сосудами из разноцветного стекла, охапки приготовленных для снадобий трав и засушенных плодов. Украшения, котлы, птичьи черепки и лисьи лапки, подвешенные на тонких жгутах и медленно поворачивающиеся под потолком. Запахи влажного меха и чернозёма, древесных смол и ломких цветочных лепестков.

Вёльха Моркка Виелмо стояла в окружении пышных душистых вязанок и амулетов. Среднего роста, не толстая и не худощавая, с морщинами, перечертившими её лицо, но не сделавшими его сморщенным, словно гнилая слива, – Княжьи горы знали куда более старых ведьм. У Моркки были полностью седые волосы, лохматившиеся на голове и от середины заплетённые в две косицы, перетянутые кожаными алыми и коричневыми тесьмами. Платье, расшитое зубчатыми кольцами узоров, жилистые напряжённые руки – будто когти орла, готового вцепиться в горло.

Она была сильна. Сильнее обычных ведьм – как и все её сёстры. И достаточно молода по меркам вёльх: не зная её, Совьон могла бы дать Моркке Виелмо пятьдесят восемь или пятьдесят девять лет. Но, конечно, та жила на свете гораздо, гораздо дольше.

– Ну что же ты молчишь, Совайо Йоре? Может, в битвах тебе вырвали язык?

– Не вырвали, – ответила Совьон. И тут же почувствовала во рту вкус крови.

Моркка выдохнула, ощерившись.

– Так зачем же ты пришла ко мне?

Рот наполнился кровью, и Совьон пришлось, откашлявшись, вытереть губы рукавом.

– За помощью.

Когда Моркка Виелмо засмеялась, птичьи черепа и звериные кости закрутились быстрее, зашуршали вплетённые в вязанки ленты. Ведьма небрежно одёрнула подол и, замолчав так же резко, как и расхохоталась, шагнула к Совьон.

– Хочешь историю, нежеланная гостья?

Воительница не хотела, но Моркка Виелмо, перебросив косицы за спину, развернулась и отошла к резному мутноватому окну.

– Я никогда не знала ведьмы могущественнее, чем самая старшая моя сестра – первая из нашего рода. Кейриик Хайре – скажи, тебе знакомо это имя? Возможно, ты слышала его прежде?

Лицо Совьон стало белее молока.

– Наступило время, когда Кейриик Хайре начала подыскивать себе преемницу. Ты ведь знаешь, что бывает с вёльхой, не успевшей передать свои знания молодой ведьме? Когда к вёльхе приходит смерть, непереданная сила мучит, губит, выворачивает наизнанку. Потому что это великая сила, страшная, и она должна передаваться из рук в руки, из сердца в сердце. Знания самой старшей из моих сестёр были могущественнее наших. И хозяйства у неё были обширнее – скалы и леса севера. И вот однажды, особенно лютой и снежной зимой, Кейриик Хайре нашла в своих владениях младенца, девочку. Мать отнесла её умирать в лес, и, завернув в тряпьё, бросила в сугробы. Знаешь, почему?

Казалось, больше в Совьон не осталось жизни. Только сковавший мышцы безграничный холод.

– Потому что всё тело девочки было в чёрных родимых пятнах. Люди в деревне решили, что она проклята и принесёт им только несчастье. Поэтому они сказали матери оставить дочь в лесу, и та согласилась. А Кейриик Хайре нашла девочку, и спасла, и воспитала, словно собственное дитя. Год за годом передавала ей свои знания и силу – так чего тебе не хватало, Совайо Йоре?

Моркка вскинула подбородок, обнажив клыки.

– Она оставила на твоей коже знак, чтобы согнать пятна с лица и чтобы все духи её хозяйств принимали тебя за свою. Она рассказала тебе, как разгадывать прошлое и как видеть будущее, как взращивать любовь и сеять ненависть, как читать по звёздам и повелевать колдовскими тварями. И чем ты отплатила ей? Сбежала, даже не позволив доучить тебя до конца. Стоило оно того, Совайо Йоре? Чтобы ходить, неприкаянной, между смертными и вёльхами, знать слишком много для них и слишком мало для нас. Каково это – быть обхитрённой даже жалкими мереками, слабейшими существами южных топей?

Из-за мереков погибли трое воинов из каравана. Совьон проснулась раньше других, но всё равно не сумела никого спасти: Моркке Виелмо доносили обо всём, что случалось в её владениях.