Годичные кольца нашего мира

— Нет. Придумай что другое, — ответ получился резким, но мне хватило единократного опыта лечения его «горячими иглами», когда от боли хотелось выть. Даже не знаю, что мне тогда было переносить сложнее — саму травму или лечение от нее.

— Плохо. Они бы вас быстрее на ноги поставили. Впрочем, если переговори ь с княгиней, может, вы передумаете?

— Только попробуй побеспокоить Лизабет таким пустяком, — после ванны тело чувствовалось сильнее, и пусть меня еще шатало, вынуждая опираться на плечо Гирса, стоял я практически сам.

— Ладно, — почти добродушно согласился лекарь, — тогда выпьете лекарство, а к вечеру наложим компрессы. Ребра можно не бинтовать, но от резких движений все же воздержитесь. В остальном не вижу срочных дел.

— Отлично, — теперь можно было перейти к более насущным делам. Тем более, голова стала ясной и позволяла нормально мыслить. — Помогите мне одеться и расскажите, что происходит. Какие планы у моей княгини и что она уже успела сделать для их осуществления.

Глава 60

— Оставьте нас, — сквозь дрему я услышала тихий приказ Мадиса. Оказывается тревоги и усталости этого дня сморили меня в ожидании, пока князя осмотрят и приведут в надлежащий вид.

С трудом открыв глаза, я улыбнулась. Супруг сидел рядом, рассматривая меня своими удивительными, медовыми глазами, тепла которых мне так недоставало.

— Разбудил все же, — тихо, протягивая ладонь и легко проводя по моей ноге, проговорил князь.

— Я не спала. Дремала просто.

— Тогда встань, пожалуйста, и дай мне на тебя посмотреть, — подавая руку и помогая мне подняться, попросил Мадис. От этой просьбы я вдруг вся зарделась, вспыхнув как летние цветы.

Поймая мои обе ладони, не вставая с кресла, князь рассматривал меня так, ю словно не видел десятилетиями.

— Почему не написала? Вся Сайгора знает, что княгиня Херрет беременна, один я — дурак, — Мадис не обвинял, но в голосе послышалось какое-то недоумение, словно это и правда было ему не понятно.

— Хотела сама рассказать, — не слишком правдоподобно призналась, подходя ближе, притягиваемая князем. Мадис, мягко обняв меня за талию, прижался к животу, укрытому под несколькими слоями тканей. От этой нежности горло перехватило и захотелось плакать. Вскинула голову, я смотрела на тканевый потолок шатра, ожидая, пока пройдет этот несвоевременный приступ. Руки сами собой зарылись во влажные, вьющиеся волосы князя, словно он мог вновь ускользнуть.

— И как у тебя хватило смелости на такое путешествие? Иногда я думаю, что твоему бесстрашию нет пределов, — все так же не поднимая головы, пробормотал князь.

— На самом деле, я себя очень хорошо чувствую. Дурнота, и та, булла всего-то пару раз. Если не пропускать обед и ужин, то все в порядке. Посмотри, какие у меня теперь щеки. — Я смешно надулась, демонстрируя Мадису, куда пришлась большая часть набранного объема.

Князь счастливо, легко рассмеялся, обнимая меня еще крепче. Ладони вдруг спустились ниже талии, ощутимо ухватив за все, что там было, и заставив громко охнуть от неожиданности.

— Не только щеки подросли, — довольно сощурился князь. — И меня это несказанно радует. Хоть есть теперь, за что обнять и куда глаз кинуть без содрогания. Ты прекрасна, Лизабет. И да, это, конечно, достойно награды. Тахира, Павия!

Все так же не выпуская меня из рук, словно и сам опасался, что нас тут же разведет в разные стороны проведение, громко позвал князь. Пола шатра мгновенно распахнулась, и внутрь вошли мои верные помощницы. Оставаясь за полупрозрачной перегородкой, женщины ждали указаний, позволяя нам находиться в относительном уединении.

— За вашу заботу о княгине, за преданность и поддержку в трудную минуту, каждая из вас получает по мере шелка и по двойному окладу. Я очень ценю это. Свободны.

— Благодарим князя за доброту, — церемонно поклонившись, обе покинули шатер.

— Спасибо, — не смогла не поблагодарить и я.

— Не стоит. Они заслужили. Хорошего помощника не просто найти, и стоит относиться к таким людям с благодарностью, — Мадис вдруг тяжело вздохнул, вновь уткнувшись носом в мой живот. — Как я боялся, что с тобой что-то может случиться, стоило узнать, что ты направляешься к столице.

— Но, любимый мой, — фыркнула я, поглаживая рыжеватые кудри, — со мной была вся твоя армия.

Мадис вздрогнул, как-то одеревенев.

— Что ты сказала?

— Со мной была твоя армия, — несколько растерявшись, повторила, словно он не знал этого.

— Нет. Раньше. Как ты меня назвала?

Улыбка сама собой растянула губы, а внутри вспыхнуло что-то теплое, дающее уверенность в будущем. Даже такие суровые и сдержанные мужчины любят ласку.

— Ты мой любимый, родной и единственный муж. Поверь, в противном случае я бы си дела в замке и тихо вышивала платочки, а не тащилась через полстраны, сражаться за твое доброе имя, — торжественно повторила я, но Мадис, кажется, перестал слушать где-то на середине фразы, сжимая почти до боли и вдыхая мой запах, словно не мог надышаться. Но я ни в коем случае не желала, чтобы он меня отпускал.

— Даже здесь, так далеко от уюта и спокойствия, ты пахнешь домом, — тихо пробормотал князь.