Годовой абонемент на тот свет

– Скоро я приеду не один, со своей женой. Сказал ей, что снял особняк неделю назад. Сделайте одолжение, зайдите в ванную на втором этаже, спальню, на кухню, в столовую, уберите все следы моего пребывания. Халат, тапочки, зубную пасту, все куда-нибудь деньте. Настя должна думать, что я в доме не жил.

– Можете на меня рассчитывать, – пообещала Синева и выполнила его поручение, через некоторое время из окна кухни своего домика увидела, как два человека, один из которых нес чемодан, а второй катил здоровенную багажную сумку на колесах, прошли от гаража к особняку и скрылись в нем. Вскоре вспыхнул свет в столовой, во всех комнатах на первом этаже и в спальнях на втором.

Галина выпила чаю, посмотрела телевизор и легла спать. Ночью она пошла в туалет, потом зарулила на кухню попить, глянула в окно… Особняк сиял люстрами, как рождественская ель гирляндами. Синева не встревожилась. Мало ли чем Илья с женой занимается!

Но утром, когда взошло мартовское солнце и стало светло, свет по-прежнему горел.

Галина Петровна занервничала и после обеда решила зайти к жильцам, взяла банку домашнего варенья и, решив под благовидным предлогом сказать чете Комаровых: «Вот, хочу вас угостить вкусным джемом», направилась в особняк.

Хозяйка прервала повествование и закрыла ладонью глаза.

– Боже! Я не могу описать этот кошмар! Мне плохо.

– Василий Павлович, – крикнул Трифон.

В комнату заглянул мужчина в комбинезоне и перчатках.

– Я тут.

– Это наш замечательный доктор Коркосов, – нараспев произнес Мамаев, – у него есть волшебные уколы и капли.

Эксперт мигом понял, чего от него хотят, и предложил:

– Галина Петровна, пойдемте со мной.

Синева разрыдалась.

– Ну-ну, не надо, – загудел Василий, уводя ее, – сейчас настоечки выпьем.

– На втором этаже разгром, – пояснил Семен, – пока мы думаем, что его устроила Анастасия. У супругов из-за чего-то вспыхнула ссора. Жена налетела на Илью, расцарапала ему лицо, в одной из спален пошвыряла на пол статуэтки, сбросила с кровати постельное белье, сорвала занавеску. Потом кинулась в холл, разорвала подушки! На минутку, они гобеленовые. На втором этаже две спальни, между ними огромный тридцатиметровый холл. Первый владелец дома превратил его в библиотеку: стеллажи, торшер, два кресла, столик. На креслах подушки. Обе погибли в руках Насти.

– Уничтожить думки трудно, – заметила я, – а с гобеленовыми даже наша Афина не сразу справится. Возможно, буйствовал Илья.

– Нет, – сказал Василий, вновь появляясь в столовой, – я слышал ваш разговор из коридора, у Ильи на руках оборонительные раны. Муж закрывался от обезумевший бабы. Она не руками ткань рвала, полосовала ножом. На правой ладони Насти есть след от рукоятки ножа. Характерная отметина для тех, кто лезвием типа охотничьего работает. Она появляется, если человек изо всей силы во что-то острие втыкает.

– Она с собой принесла холодное оружие, – протянул Трифон, – налицо умысел.

– Ты не заметил, что в одной из комнат целый арсенал оружия есть? – удивился эксперт.

– Точно, – воскликнул Трифон, – ковер, а на нем сабли, клинки. Хозяйка сообщила, что зятю часто режуще-колющие предметы дарили. Они считаются достойным презентом для настоящего мужчины. Да только не стоит дома запас холодного оружия держать.

– Пока картина выглядит так, – начал Василий, – супруги вошли в дом. Никакого скандала…

– А как ты догадался, что они не стали ссориться с порога? – прищурился Мамаев. – Есть какие-то улики?

– Отсутствуют следы драки, – уточнил Коркосов, – аккуратно поставлена обувь, верхняя одежда висит на вешалках, в столовой чашки, Анастасия пила чай, на одной след губной помады, муж налил себе кофе. Похоже, они о чем-то беседовали. Около места, где устроилась жена, валяется несколько бумажных салфеток. На них следы макияжа. Анализ еще не делали, но я отважусь предположить. Сейчас я излагаю не заключение эксперта, просто мыслю вслух. Похоже, жена рыдала, у них что-то стряслось. Поэтому Илья привел Настю в свое убежище, они не могли находиться в своем доме. Бизнесмен рассекретил свое тайное место отдыха. Думаю, нечто совсем уж плохое произошло.

– Верно, – кивнула я. – Илью довел до истерики наглый сын. Отец долго терпел его хамство, лень, а тут не выдержал и принял крутые меры. Еще он разозлился на мать, которая вечно его упрекала в отсутствии высшего образования. Анастасия небось умоляла супруга простить сына, поэтому рыдала.

– Мы можем только догадываться о причинах скандала, – остановил меня Сеня, – я поднимался наверх. Там пейзаж после битвы! «О, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями»[3].

– Женщина в ярости намного страшнее мужчины, – отметил Василий, – голову бабам, простите, Дарья, не вас в виду имею, сносит капитально. Илья оборонялся.

– Но Анастасия мертва, а муж жив, – воскликнула я. – Он не сдержался и ответил ей?

Коркосов поморщился.

– На мой взгляд, опять подчеркиваю: это не отчет эксперта, просто беседа…

– Да говори уже, – перебил его Мамаев.