Годовой абонемент на тот свет

«Дудки» запретили трогать еще в царские времена. Но разве русский народ можно запугать? В особенности если он, народ этот, хочет отдохнуть от трудов праведных со стаканом в руке. Кто из местных первым догадался делать на «тростнике» настойку, сельская лепопись умалчивает. Население живо подхватило инициативу, стало использовать Бурманджу для изготовления наливок. Выяснилось, что от их употребления эффект – как от удара сковородкой по темечку, а похмелья нет. Затем придумали «дудки» мелко рубить, соединять с табаком, и все местное население разом обрело экстрасенсорные способности, мужики и бабы стали видеть своих умерших родственников, общаться с ними, запросто беседовать с чертями, дружить с водяным и Бабой-ягой.

Деревни стали вымирать. В шестидесятые годы двадцатого века местные власти наконец-то обратили внимание на Бурманджу. Растение причислили к наркотикам и запретили. Но попробуйте отнять у людей забаву, которой баловались еще прапрапрадеды. Да, у каждой хозяйки в селах был свой, переходящий из поколения в поколение рецепт настойки с «дудками», свой способ производства мыла с ними, а порошком из них хорошо посыпать свининку перед тем, как запечь. Гости потом трое суток пляшут без отдыха.

Эмма прервалась, потом спросила:

– Ясно? Наверное, нет необходимости рассказывать далее.

– Вашей маме в «Школе аромата» предложили наркотическое растение? – предположила я.

– Точно! – воскликнула Бородкина. – Она попробовала составить собственный аромат, но все не то получалось. Забава вовсе недешевая, составляющие духов очень дороги. У матери улетали немалые деньги, но она так воодушевилась, прямо расцвела, поэтому язык не поворачивался сказать ей: «Мама, ты тратишь тысячи евро в месяц на лабуду». Муж ее обожает, он ей все купит. За месяц до того, как Игорь мне про Бурманджу рассказал, мама наконец сделала парфюм, дала мне понюхать. Я удивилась, тонкий, изысканный аромат, намного интереснее, чем у некоторых раскрученных брендов. Я совершенно искренне похвалила маму, она сказала: «Ерунда! Я еще лучше могу. Знаю, как сделать нечто отпадное». Помнится, меня сленговое выражение насмешило и обрадовало. Мама реально молодела на глазах. А она продолжала: «Жаль только, что все составляющие очень дороги». Я поинтересовалась: «Что ты хочешь использовать?» Она ответила: «Понадобится набор эфирных масел: кедр, кипарис, ландыш, чайное дерево, еще кое-что. Но самое дорогое мускус! Оторопь берет, сколько он стоит! Три с половиной тысячи евро пять миллилитров, а мне надо десять.

Я чуть не упала:

– Сколько?

Мама испугалась:

– Нет, нет, я не прошу его покупать.

Цена меня ошарашила. Спустя какое-то время к нам приехал Антон, близкий друг моего мужа, владелец магазинов косметики. Глеб задержался в офисе, я развлекала Тошу в столовой одна и рассказала ему об увлечении матери.

– Ну и хорошо, пусть фигней занимается, – обрадовался Антон. – Хуже нет родительницы, которая ничем не увлекается. Я завидую тебе. У моей мамани одно развлечение: бегать по врачам, болячки у себя искать. Доктора мигом понимают: эту обуть можно, и давай муттер в уши дуть: «У вас с микроэлементами беда! Ой-ой! Совсем плохо, надо срочно лечь в реабилитационный центр. Но только в наш». И буклеты подсовывают. Маман летит домой с воплем: «Срочно! Туда! Завтра». Я понимаю, что доктор процент от центра получает, но как с Марьей Антоновной спорить? И как я буду выглядеть в этой дискуссии? Я кто? Жлоб, который родной матери денег на лечение пожалел? Вот я и лезу за кошельком. Ты радуйся, что Алино хобби дешевое!

– Дешевое? – повторила Эмма и озвучила цены.

Антон рассмеялся:

– Зая! Мускус давно искусственный! Кабаргу[2] ради него только браконьеры убивают, ни одна солидная фирма с ними не свяжется. Во-первых, это запредельно дорого, во-вторых, «зеленые» узнают, такой кипеж поднимут в прессе! Мускус сейчас делают или из нефти, или растительный. Цена его за пять миллилитров примерно три с половиной доллара. Что там еще Але нужно было?

– Чайное дерево, – пробормотала Эмма.

– Меньше доллара за тот же объем, – воскликнул Антон, – примерно восемьдесят центов. Кедр и кипарис стоят столько же, разница копейки.

– Ландыш, – добавила Бородкина.

Тоша почесал кончик носа.