Годовой абонемент на тот свет

Когда родилась Варя, Зинаида слегка успокоилась. Она поняла: у Ильи и Насти рождаются здоровые дети. Появление девочки не вызвало у Зинаиды восторга, но и ужаса, как при ожидании Павла, она не испытывала.

Варя первые пять лет казалась нормальным ребенком. Вот только была неуклюжая, косолапая, постоянно падала. А уж сколько всего малышка в доме перебила, и не сосчитать. Господь не одарил ее симпатичной внешностью. Вот Паша был красавчиком, все, кто видел его впервые, восклицали:

– На редкость хорошенький мальчик! Ангел!

Варя таких эмоций не вызывала. Личико ей досталось не самое красивое, волосы жидкие, зубы торчали в разные стороны. Будем откровенны, малышка выглядела не принцессой, а свинопасом. И умом она похвастаться не могла. К внучке Зина ни капли любви не испытывала, Варя ей откровенно не нравилась. Страшная и глупенькая, она никак не могла научиться в шесть лет буквы в слова складывать. Вот Паша в четыре года сам научился бегло читать. В сентябре, когда девочку отдали в подготовительный класс, она стала прихрамывать, жаловаться на боль в левой ступне. Настя решила, что дочери не подходят туфли с узким носом, купила другие. Варя снова повеселела. Но у Зинаиды екнуло сердце, она приехала к Евгению с требованием:

– У тебя определенно есть врач, к которому ты сам ходишь. Дай его телефон, покажу Варьку специалисту.

Художник, конечно, поделился телефоном. Через десять дней ему снова позвонила бывшая любовница и еле слышно произнесла:

– Ты еще любишь устраивать розыгрыши? Есть дома парик, борода? Раньше ты держал такую хрень.

– Я остепенился, но накладки есть, – рассмеялся Радов, – сын в театральном кружке занимается, для него их припас. А что?

– Нацепи фальшивую бороду, парик, бейсболку, темные очки на нос, – продолжала Зина, – к тебе приедет на моей машине мужик. В Колтыкове есть пустынное место?

– На пустыре, где помойка, на опушке леса, – ответил Евгений.

– Когда он из Москвы уедет, сообщу, – сказала Зина, – приди заранее к свалке.

Я схватила со стола бутылку с водой, а художник говорил дальше.

Евгений уже стоял, когда приехал автомобиль Комаровой. Радов хотел подойти к нему, и тут зазвонил мобильный, номер которого он дал Зине.

Она спросила:

– Прикатил?

– Да, – ответил бывший любовник.

– В машине девочка. Молча подойди, возьми ее и унеси в лес. Пройди подальше, чтобы мужик тебя не видел. Положи одеяло с ребенком на землю и дождись, когда мужик уедет. Выйди к помойке, там появится бежевый седан. Я буду за рулем.

Евгений на секунду прервал рассказ, потом поморщился:

– Ну прямо шпионские страсти. Действо походило на глупый сериал. Наверное, следовало сказать: «Не знаю, что ты затеяла, но не желаю в этом участвовать». И быстро уйти.

А Зина вдруг сказала:

– Женек! Вспомни, как нам хорошо было вместе. Я тебя любила. Ты единственный мужчина, который завоевал мое сердце. Да, я разозлилась, что ты про болезнь не рассказал. Но потом долго ждала твоего звонка. Самой звякнуть гордость мешала. Жень! Я попала в ужасное положение, помоги мне, любимый, пожалуйста. Без тебя с бедой мне не справиться. Плохо все, очень плохо.

И я пошел к машине. Чувство к Зине давно испарилось. Но она особенная женщина в моей жизни. И даже спустя десятилетия после разрыва отношений оказалось, что Зинаида имеет надо мной власть. Я сделал все, как она велела. Ребенок был полностью завернут в одеяло, лежал на заднем сиденье. Я вытащил его, пошел в лес, и тут край пледа, который прикрывал голову ребенка, упал. Я увидел лицо, бледное до синевы: губы серые, глаза полуоткрыты, нос заострился. Жуткий вид! За спиной раздался шум мотора, я уже шел между деревьями, поэтому обернулся и увидел, что малолитражка Зинаиды умчалась. Отнес ношу в лес, положил на землю. Почему-то с той минуты, как лицо неизвестного малыша увидел, я испытал жуткий животный страх. Слышу, автомобиль подъехал, вернулся на опушку, бежевый седан стоит. Передняя пассажирская дверь открылась. Я сел в салон и незамедлительно спросил:

– Что на этот раз? К чему этот спектакль с незнакомым мужиком?

– Врач, которого ты мне посоветовал, считает, что у девочки ваша семейная болезнь, – мрачно сказала Зина, которая сидела за рулем, – это не лечится. Но он предложил отвезти ее сегодня к какому-то доктору на внутривенные инъекции.

– Знаю этого специалиста, его зовут Вениамин Михайлович, – кивнул Евгений, – он принимает в квартире, которую оборудовал как кабинет. Сам к нему несколько раз в году хожу. Фиброплазмоз не лечится, но Вениамин делает какие-то капельницы, от них самочувствие улучшается, боль отступает.

Зинаида поморщилась: